Цифровой потенциал стран участниц еабр

ЕАБР: Доля цифровой экономики в совокупном ВВП ЕАЭС составляет менее 3%

Евразийский банк развития представил итоги анализа и оценку цифрового потенциала государств – участников ЕАБР

Москва, 1 июля 2019 года. В контексте Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в который входят все стран – участницы Евразийского банка развития (ЕАБР, Банк) за исключением Таджикистана, доля цифровой экономики в совокупном ВВП ЕАЭС составляет менее 3%. Об этом говорится в специальном докладе «Цифровой потенциал стран-участниц ЕАБР», подготовленном Центром интеграционных исследований Дирекции по аналитической работе ЕАБР.

Такое отставание от развитых стран объясняется рядом факторов: особенностью экономических моделей стран-участниц, в которых значительное место занимает агропромышленный комплекс (АПК), относительно медленными темпами внедрения цифровых технологий, необходимостью преодоления отставания в развитии научно-технической базы по сравнению с постиндустриальными странами.

Цель доклада состоит во всестороннем анализе и оценке цифрового потенциала государств – участников ЕАБР на основе количественных и качественных показателей ведущих международных организаций для более объективного представления возможностей и вызовов в области цифровизации.

Стоит отметить, что, начиная с 2000 г. во всех странах – участницах ЕАБР наблюдается исключительно позитивная динамика развития базовой инфраструктуры цифровой экономики. В соответствии с Индексом цифрового внедрения (ИЦВ)[1] Россия, Казахстан и Армения лидируют в регионе. Стоит отметить, что за период 2014-2016 гг. ИЦВ всех стран – участниц продемонстрировала положительную динамику.

Согласно индикаторам ИЦВ, в случае Казахстана и России главной движущей силой цифровой трансформации является госсектор (показатели составляют 0,82 и 0,84 соответственно). Именно в указанных странах наблюдается самый высокий индекс развитости электронного правительства. В случае Армении, Беларуси, Кыргызстана и Таджикистана именно бизнес играет роль драйвера процесса цифровизации, что объясняется заинтересованность бизнеса в максимизации прибыли и оптимизации бизнес-процессов в целях эффективного распределения ресурсов.

Анализ цифрового потенциала стран – участниц ЕАБР выявил, что страны евразийского интеграционного проекта имеют значительные ресурсы для создания цифровой экономики, однако потенциал развития в разных государствах достаточно асимметричен. Это обуславливает риск увеличения цифровых разрывов между ними. В целом в регионе наблюдается необходимость развивать цифровую культуру – на данный момент во всех странах – участницах ЕАБР бизнес является ключевой движущей силой процесса цифровизации.

При этом для ускорения развития цифровой экономики первостепенным этапом является формирование современной и модернизация базовой инфраструктуры ИКТ. Необходимо развивать информационную инфраструктуру, которая включает в себя совокупность информационных центров, подсистем, банков данных и знаний, систем связи, центров управления, аппаратно-программных средств и технологий обеспечения сбора, хранения, обработки и передачи информации.

Кроме того, существующая модель экономики может предопределить ключевые направления для начальных этапов реализации цифрового потенциала. Так, в странах с высокой долей занятых в сельскохозяйственном секторе назрела необходимость осуществления мер по развитию цифрового сельского хозяйства для повышения производительности отрасли. Не менее важной для развития цифрового направления является благоприятная инновационная среда, которая создается, в первую очередь, при поддержке государства.

С учетом благоприятного влияния цифровизации на интеграционные процессы региональные объединения и многосторонние институты развития будут заинтересованы в реализации проектов и инициатив, направленных на повышение интеграционного взаимодействия стран-участниц. Таким образом, институциональное стремление развивать цифровую экономику в сочетании с финансовым потенциалом МБР и склонностью частного сектора к инновациям создают синергию для развития цифровой экономики.

Полная версия доклада «Цифровой потенциал стран-участниц ЕАБР» находятся в открытом доступе на сайте ЕАБР: https://eabr.org/analytics/special-reports/tsifrovoy-potentsial-stran-uchastnits-eabr/

Евразийский банк развития (ЕАБР) является международной финансовой организацией, учрежденной Россией и Казахстаном в январе 2006 года с целью содействия развитию рыночной экономики государств-участников, их устойчивому экономическому росту и расширению взаимных торгово-экономических связей. Уставный капитал ЕАБР составляет 7 млрд долларов США. Государствами — участниками Банка являются Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан.

Контакты пресс-центра ЕАБР:

Савельев Александр, +7 (985) 765 23 59 (Москва)

Сапаргалиева Азима, +7 (777) 750 00 08 (Алматы)

Горбачёв Сергей, +7 (916) 727 22 00 (Москва)

Источник

Страны — участницы ЕАБР давно хотят, но никак не могут развить кластеры

Центр интеграционных исследований Дирекции по аналитической работе Евразийского банка развития (­ЕАБР) представил доклад «Состояние кластерного развития в государствах — участниках ­ЕАБР». Там отмечается, что во всех странах — участницах ­ЕАБР кластерное развитие в той или иной степени присутствует в государственной повестке. И ни одна из этих стран не вошла в число первых 50 стран мира по развитию кластеров (в рейтинге Армения занимает 72-е место, Казахстан — 120-е, Кыргызстан — 135-е, Россия — 95-е и Таджикистан — 100-е). В докумен­те доказывается, что при грамотном подходе к их формированию кластеры могут ста­ть инструментом, содействующим равномерному эко­но­ми­чес­кому развитию стран и повышению их конкурентоспособности через создание новых центров роста.

Доклад начинается с такой констатации: согласно Индексу глобальной конкурентоспособности 2018 г., ни одна из стран — участниц ­ЕАБР не входит в ­топ-40 стран по конкурентоспособности (Россия — 43-е место, Казахстан — 59-е, Армения — 70-е, Кыргызстан — 97-е, Таджикистан — 102-е). Хотя, отмечают авторы исследования, все страны, за исключением Таджикистана, показали положительную динамику в рейтинге.

Зачем нужны кластеры

Между тем мировая практика подтверждает, что развитие кластеров способствует расширению возможностей и положительному мультипликационному эффекту для экономики. Не даром во многих странах кластерные инициативы рассматриваются как важнейшая составляющая инновационной политики, что свидетельствует о продуманном долгосрочном подходе государства к комплексному освоению территорий.

В докладе отмечается, что в контексте стран — участниц ­ЕАБР кластерное развитие приобретает дополнительное значение. «Обширные, зачастую неосвоенные территории, отсутствие развитых транспортных коридоров и принадлежность большинства из них к „внутриконтинентальным развивающимся странам“ (Land Locked Developing Countries) являются особенностью геоэко­но­ми­чес­кого развития государств — участников ­ЕАБР».

Кластеры способны послужить развитию территорий

Данный доклад посвящен ключевым понятиям кластерного развития, исследованию значимости кластеров для конкурентоспособности. Правда, для этого нужно не только построить соответствующие помещения в выбранных местах, но найти таких обитателей этих построек, которые смогут предлагать конкурентоспособные товары и услуги.

Авторы до­кумен­та выделяют среди механизмов, которые работают в агломерациях: лучшую связь между спросом и предложением, обмен (риски и затраты на крупные проекты могут быть разделены между участниками) и обучение, так как более частое взаимодействие между участниками способствует «перетоку» знаний. При этом они оговариваются, что замечено некоторыми исследователями и существование отрицательных «обратных связей», связанных с агломерационными эффектами, — рост стоимости земли, загруженности дорог, загрязненности окружающей среды и т.д.

Три пути повышения конкурентоспособности

Существование кластера повышает конкурентоспособность компаний тремя путями: через повышение производительности, через повышение способности к инновациям и через возникновение новых компаний, что способствует еще большим инновациям и расширению кластера.

Авторы доклада ссылаются на исследования, проводимые в ЕС, согласно которым среди плюсов от участия в кластерной инициативе региональные компании отмечают: лучшее взаимодействие с исследовательскими центрами; взаимодействие с другими компаниями; доступ к лучшим сервисам, связанным с поддержкой исследований, технологиями и инновационной деятельностью; доступ к средствам для совместных проектов; доступ к услугам для выхода на международные рынки и др.

Кроме того, в рамках национальной экономики региональные кластеры являются источником специализированной рабочей силы, местом инновационной активности и создания новых продуктов и компаний. Пример кластерных инициатив в ЕС показывает, что в результате реализации эффективной кластерной политики в настоящее время на долю кластеров приходится 39% рабочих мест. Более того, ввиду большей конкурентоспособности кластеров сотрудники предприятий — участников успешных кластеров зарабатывает примерно на 10% больше, чем коллеги на аналогичных должностях вне кластеров. В результате 55% заработных плат, получаемых во всех странах ЕС, приходится на сотрудников компаний, участвующих в кластерах.

Что могут государства

Усилия государства по созданию, развитию, поддержке кластеров в совокупности описываются понятием «кластерная политика», замечают авторы доклада. Кластерная политика отличается от традиционной промышленной политики, в рамках которой поддержку получают только приоритетные для государства отрасли: она способствует созданию условий для развития компаний «снизу вверх», стимулированию новых отраслей (emerging industries) за счет благоприятных условий для ведения бизнеса, поддержке предпринимательской и инновационной активности.

Европейская комиссия подчеркивает потенциал кластеров в части формирования благоприятных инновационных экосистем для взаимного усиления групп ­МСП, а также видит свою роль в координации процесса интеграции европейских компаний в европейские и мировые цепочки стоимости. Фокус направлен не только на промышленный сектор, но и на межсекторальное и трансграничное сотрудничество и инновационную деятельность. При этом кластерная политика в ЕС не рассматривается как единый, унифицированный до­кумен­т для всех стран-членов, однако является набором «лучших»/«хороших» практик, инициатив и рекомендаций как для представителей кластерных организаций, так и для органов власти. В Европе в большинстве случаев поддержка кластерных программ осуществляется в рамках регио­нальных инновационных ­стратегий.

Сколько стоят инициативы

Ежегодный бюджет кластерных программ, говорится в докладе, достаточно разно­образный — от 144 млн евро во Франции до 57 млн евро в Великобритании (в рамках фонда «Сила в территориях») и 45 млн евро в Германии для различных программ. Источниками средств для существования кластерных программ служат государство и сами участники, платящие определенные взносы, а также частные вложения от различных ассоциаций, фондов, международных организаций.

Далеко не все ученые и специалисты одобряют госучастие в становлении и развитии кластеров. Отдельные исследователи, говорится в докладе, отмечают парадоксальность кластерной политики или ставят под сомнение саму необходимость государственного участия в формировании кластеров. Вместо активного гос­участия в формировании региональных инновационных систем видится более разум­ным стимулирование рос­та сильных, более активных по своей природе частных инвестиционных организаций, так как невозможно заранее предсказать, какие технологии и регионы будут «выигрышными» в будущем. Другие исследования подчеркивают, что государству необходимо сконцентрироваться на реализации своих традиционных задач (например, создание инфраструктуры, предоставление социальных услуг, планирование природопользования), а не заниматься инновационными системами.

Тем не менее, говорится в докладе, кластеры, рассматриваемые в качестве точек эко­но­ми­чес­кого роста на карте Европы, стали важными элемен­тами общей программы восстановления европейской экономики.

Обращает на себя внимание та часть доклада, в которой говорится: «. для эффективного развития кластеров государство должно способствовать преодолению фиаско рынка и устранению барьеров для ­МСП, которые сдерживают рост кластеров и инноваций». Это представляется актуальным для России, где число малых и средних предприятий сократилось только за полгода на 7%.

Россия лидирует

Отдельно анализируется в докладе состояние кластеров в странах — участницах ­ЕАБР. По мнению авторов до­кумен­та, ограниченное финансирование ­МСП и недостаточное развитие рынков венчурного капитала сдерживают рост инновационных компаний. Более того, высокие барьеры для со­здания новых предприятий, наблюдаемые в большей части стран, также отрицательно сказываются на уровне конкуренции на национальных рынках, что, в свою очередь, влияет на производительность и инновационный потенциал отраслей в стране.

Еще для развития кластеров крайне важны связи с научно-исследовательскими институтами как источниками инноваций и новых идей. Но государства — участники ­ЕАБР недостаточно развивают и используют сотрудничество с университетами и другими научно-исследовательскими организациями в целях инновационного развития. Еще наблюдается низкий уровень кооперации между предприя­тиями, что свидетельствует о слабых вертикальных и горизонтальных связях между компаниями.

Россия выступает лидером среди стран — участниц ­ЕАБР по количеству кластерных инициатив и числу отраслей, в которых они действуют, — 119 кластеров из 28 отраслей. О кластерных инициативах впервые упомянули в «Концепции долгосрочного социально-эко­но­ми­чес­кого развития Российской Федерации на пе­рио­д до 2020 г.», утвержденной распоряжением Правительства РФ от 17 ­ноября 2008 г. № 1662-р, где они были выделены как инструменты «сбалансированного пространственного развития». В 2015 г. Минпромторг России запустил собственную программу поддержки промышленных кластеров. В области инновации в 2011 г. в рамках «Стратегии инновационного развития Российской Федерации на пе­рио­д до 2020 г.» разработка и внедрение кластерной инициативы вошли в первый этап реализации инновационного потенциала страны. В результате в 2012 г. была принята первая профильная национальная программа по инновационным территориальным кластерам (­ИТК).

Особенность российской кластерной политики состоит в постепенном переходе от национальной кластерной политики к региональной путем децентрализации управления кластерным развитием. Новым витком в процессе реализации кластерной политики стал запуск приоритетного проекта «Развитие инновационных кластеров — лидеров инвестиционной привлекательности мирового уровня» в 2016 г. Минэкономразвития России, главная цель которого состоит в создании точек опережающего роста экономики. В 2018 г. в России имелось четыре кластера, сертифицированных ­ESCA (один «Серебряный» сертификат, три «Бронзовых»). К 2020 г. объем экспорта несырьевой продукции кластерных компаний-лидеров должен вырасти на 52%, прирост высокопроизводительных рабочих мест составит 88%, стоимость совместных проектов в сфере ­НИОКР вырастет вдвое, а общее количество зарубежных патентов на изобретения удвоится.

Источник