Судебная власть системе разделения властей зарубежных странах

Судебная власть

Общая характеристика

Понятие и социальная функция

Если законодательная власть и исполнительная власть возлагаются конституциями на один-два высших государственных органа (соответственно на главу государства и/или парламент, на главу государства и/или правительство), то с судебной властью дело обстоит значительно сложнее. Она возложена на всю совокупность судебных органов от самых низовых до верховных. Каждый из судебных органов, независимо от своего места в системе, разрешает конкретные дела совершенно самостоятельно, руководствуясь исключительно законом и правосознанием. Каждый судебный орган, а не только верховный суд является самостоятельным носителем судебной власти. Этим судебная власть отличается от административной, в рамках которой вышестоящий орган руководит нижестоящими, может давать им указания по решению вопросов их компетенции. В системе судов это невозможно.

Совокупность судов (а порой их деятельность) именуется юстицией (от лат. justitia – справедливость). Деятельность суда по разрешению правовых конфликтов называется юрисдикционной, а предметная и пространственная сфера такой деятельности – юрисдикцией (лат. jurisdictio – судебное разбирательство; судебный округ). Юрисдикционная деятельность, как отмечалось, может быть в известных пределах присуща и представительным и административным органам, однако подобные случаи суть исключение из правила и, кроме того, такая деятельность административных органов в демократическом государстве всегда подконтрольна суду.

Юрисдикционная деятельность судов представляет собой правосудие, то есть вынесение подлинно правовых решений по разбираемым конфликтам. Это достигается благодаря применению специальных процессуальных форм, призванных гарантировать права человека в судебном процессе и облегчить по каждому рассматриваемому делу установление истинных его обстоятельств.

Социальная роль судебной власти в демократическом обществе заключается в том, чтобы в разного рода юридических конфликтах обеспечивать господство права, выраженного прежде всего в конституциях и других законах, международных договорах, а также в приравненных к закону или подзаконных высокого уровня актах – указах, декретах, ордонансах, внутригосударственных публично-правовых договорах и т.п. Примечательно, что во многих странах законно изданные нормативные акты ведомственного характера, не говоря уже об актах местного значения, источниками права не признаются. Они обязательны к исполнению соответствующими субъектами, но их правовая обоснованность может быть в любое время относительно легко оспорена и проверена. В странах англосаксонской правовой системы суд в случаях пробелов в законодательстве руководствуется также упоминавшимся в гл. I и II прецедентным, или общим, правом, включая создание прецедентов высшими судами страны.

Очень ярко выразил социальную роль судебной власти .французский исследователь США Алексис де Токвиль в своей книге, увидевшей свет в 1835 году:

«Все правительства имеют всего лишь две возможности преодолеть сопротивление, оказываемое ему гражданами: материальные средства, которыми они сами располагают, и решения судов, к чьей помощи они могут прибегать.

Правительство, которое может принуждать к повиновению своим законам только силой оружия, находится на грани гибели. С ним, по всей вероятности, произойдет одно из двух: если это слабое и умеренное правительство, то оно прибегнет к силе лишь в самом крайнем случае, оставляя без внимания множество мелких случаев неповиновения, и тогда государство окажется во власти анархии.

Если же правительство сильное и решительное, то оно будет прибегать к насилию ежедневно и вскоре превратится в военно-деспотическое. Его бездействие, равно как и его деятельность окажутся одинаково гибельными для населения, которым оно управляет.

Великая цель правосудия состоит в замене идеи насилия идеей права, в установлении правовой преграды между правительством и используемой им силой».

Действительно, осуществляя правосудие, судебная власть вводит государственное насилие в цивилизованные рамки, гарантируя законопослушных граждан от опасности попасть под «колеса» государственной машины. Эта весьма важная цель правосудия не является, однако, единственной.

Если ограничиться ею, то судебная власть выступает лишь как карающая длань, пусть цивилизованно карающая. Она это делает, но К этому не может сводиться ее социальная функция. В обществе возникает много конфликтов, и постепенно конфликт между незаконопослушным индивидом и государством становится далеко не главным. Не менее важен конфликт между законопослушным индивидом и государством, возникающий в случае ошибок, а то и произвола государства. И если в случае, о котором говорит А. де Токвиль, суд должен выступить инструментом государства против ослушников (а точнее, может быть, защитить государство от них, констатировав, что право на его стороне), то в данном случае ситуация обратная: суд должен защитить человека от государства, когда право (признанное государством) на стороне человека, чего мы уже касались в гл. III.

И конфликты между властями государства, и между государственными органами в рамках одной ветви власти, включая в обоих случаях судебную, и между государством и иными публичными корпорациями (субъектами федераций, местными самоуправляющимися сообществами и др.) также, поскольку не решены иными способами, подлежат разрешению судебной властью (в демократическом государстве, конечно). Разумеется, суд призван разрешать на основе права конфликты и между частными субъектами, будь то индивиды или группы, поскольку самостоятельное утверждение ими своих действительных или мнимых прав породило бы в обществе хаос.

В связи с функцией судебной власти встает вопрос о влиянии политического фактора на ее деятельность. По логике такое влияние должно бы быть исключено. Если законодательная власть и исполнительная власть (в значительной своей части, по крайней мере, решающей в макромасштабе страны) не только постоянно находятся под непосредственным воздействием политических сил, но и сами представляют собой активную политическую силу, то судебная власть должна бы быть полностью деполитизирована, ибо в противном случае она не сможет быть беспристрастной (пристрастный судья – не судья), а при разрешении дел будет руководствоваться не правом, а политической целесообразностью.

Да, по идее это должно бы быть так. Известно латинское изречение: «Fiat justitia, pereat mundus!» («Да свершится правосудие, хотя бы погиб мир!»), служившее девизом германскому императору Фердинанду I (1556–1564). Оно означает, что право должно применяться судом, несмотря ни на какие политические и иные последствия. Но даже самая гениальная идея в жизни обычно не может быть реализована в голом виде, ибо попытки реализовать ее таким образом часто дают обратные результаты, в чем мы в своей истории уже неоднократно получали возможность убедиться. И кому будет нужно правосудное решение, если мир из-за него погибнет?

На практике, конечно, полная деполитизация судебной власти невозможна. Судьи, особенно при разрешении дел в сфере публичного права (его недаром называют политическим правом), не могут не предвидеть политических последствий тех или иных своих решений, а вынося решения, не могут не считаться с этими последствиями. Американский исследователь Дж. Уайт писал, исходя из этого: «В реальной жизни судьи и не призваны воздерживаться от решения политических вопросов вообще; скорее им следует при решении таких вопросов не выражать слишком открыто свои политические симпатии и партийные убеждения».

Дж. Уайт, думается, не очень точен. Разрешая дела, имеющие политическое содержание, суд должен применять к ним именно право. Политические симпатии и партийные убеждения суд вообще выражать не вправе, иначе это опять же не суд. И когда мы говорим, что необходимо предвидеть последствия, это значит, что из возможных правовых решений нужно выбрать такое, которое не нанесет социального ущерба или при котором ущерб этот будет минимальным.

Границы же усмотрения суда только и исключительно правовые.

В противном случае суд утрачивает самостоятельность и превращается в простой придаток других ветвей власти, как это имеет место при авторитарных, а особенно тоталитарных режимах, когда действует хорошо нам известное «телефонное право» и суд часто выступает орудием политической расправы.

В общем судебная власть – это инструмент, посредством которого право воздействует на общественные отношения. Инструмент не единственный, но главнейший в конфликтных случаях. Однако этот инструмент оказывается подчас бесполезным, когда одна из сторон в конфликте или все они вообще не признают право как социальную ценность либо признают обязательность его норм для других, но не для себя. Из всех властей судебная власть – слабейшая: она не опирается на волеизъявление избирателей, как законодательная власть, и не располагает силовыми структурами для принуждения, как власть исполнительная. Но сила судебной власти в уважении цивилизованного общества к праву и к суду как его профессиональному толкователю и справедливому применителю. Не случайно в западных странах юристы не сразу могут взять в толк, о чем идет речь, когда мы спрашиваем их о последствиях неисполнения судебных решений. Они не могут себе представить, как это возможно – не исполнить решения суда.

Сказанное не значит, что в демократических странах суд всегда и обязательно справедлив, что судебные решения всегда и обязательно правосудны. Есть, конечно, и противоположные случаи. Может быть, их иногда значительно больше, чем это кажется допустимым. Но все же это именно случаи, а не система; иначе никакой демократический режим, никакой конституционный строй вообще невозможен. Суд – это последний бастион, последний рубеж демократии; если он подчинен «телефонному праву» (неважно, чьим указаниям он внимает – партийного лидера, президента страны или пахана преступного сообщества) либо если судебные решения могут безнаказанно игнорироваться, в такой стране нет конституционного строя, а конституция если и есть, то не стоит той бумаги, на которой напечатана.

Но в заключение вопроса о социальной функции суда нельзя не остановиться еще на одной проблеме, весьма прозаической. Речь идет о цене обращения в суд. Цена эта выражается как в деньгах, в которые обходится деятельность суда и которые приходится платить заявителю (это неодинаковые суммы), так и во времени, затрачиваемом для получения искомого результата.

Сама по себе судебная власть стоит очень дорого. Квалификация ее должностных лиц зачастую самая высокая во всем государственном аппарате, а к числу гарантий ее независимости, о которой речь ниже, относится и весьма высокая оплата этой квалификации и профессионального риска, производимая в различных формах (денежное вознаграждение, пенсионирование, охрана и др.). Например, в начале 80-х годов судопроизводство в большинстве американских судов обходилось в 1,5 тыс. долларов за день, а в суде присяжных – не менее 54 тыс. долларов в месяц. Час судебного заседания стоил 250 долларов, 20-минутное заседание по оформлению признания вины – 75 долларов, по рассмотрению проступка несовершеннолетнего – не менее 50 долларов.

Отсюда, конечно, не следует, что заявитель должен авансировать или гарантировать возмещение этих расходов. В противном случае конституционный принцип права на правосудие, доступности суда, о чем шла речь в гл. III и к чему мы еще вернемся, повис бы в воздухе: суд был бы доступен только для богатых, причем очень богатых. Ни о какой демократии в этих условиях говорить было бы нельзя. С другой стороны, доступ к правосудию, свободный от какой бы то ни было материальной ответственности, может повлечь перегрузку судов вздорными претензиями склонных к сутяжничеству индивидов. Поэтому обычно обращение в суд требует уплаты государственной или местной пошлины, которая в принципе должна быть посильна и затем относится на судебные издержки, уплачиваемые проигравшей стороной. Пошлины, хотя и не могут ставить целью обеспечить самоокупаемость судебной власти, но все же уменьшают бремя налогоплательщиков по ее содержанию. Проблема не ограничивается размером пошлины: само ведение дела, как правило, для стороны материально весьма обременительно. Многие западные исследователи продолжают констатировать, что еще достаточно часто обращение в суд и ведение в нем дела обходятся слишком дорого и для бедных подчас оказываются недоступными.

Не менее важно и то, что судебный порядок разрешения конфликтов отнимает много времени, ибо судебная процедура не может не быть сложной. Известна американская пословица «время – деньги», но в жизни нередко время оказывается дороже денег. Пока длится судебное разбирательство конфликта, он может утратить всякий смысл, а решение суда – оказаться никому не нужным.

Такая высокая цена правосудия должна побуждать субъекты, заинтересованные в скорейшем и материально менее обременительном разрешении конфликта, обращаться к иным способам его разрешения – взаимным договоренностям, арбитражу, административным решениям и т.д. Суд должен быть действительно последним средством.

Объем конституционного регулирования судебной власти бывает различен. В качестве тенденции можно отметить увеличение места, отводимого этой ветви власти в конституциях. Однако определение ее социальной функции встречается достаточно редко в демократических конституциях, но зато весьма часто в конституциях социалистических, делающих упор на карательных, охранительных по отношению к строю, государству, правопорядку и т.п., а также, что звучит несколько комично, воспитательных задачах судов.

Так, часть вторая ст. 66 Конституции Французской Республики 1958 года характеризует судебную власть как хранительницу личной свободы. А вот как ст. 123 Конституции Республики Куба 1976 года следующим образом определяла только главные цели деятельности судов:

«а) поддерживать и укреплять социалистическую законность;

b) защищать экономический, социальный и политический строй, установленный настоящей Конституцией;

c) охранять социалистическую собственность, личную собственность граждан и другие формы собственности, признаваемые настоящей Конституцией;

ch) защищать права и законные интересы государственных учреждений, хозяйственных и массовых общественных организаций;

d) охранять жизнь, свободу, достоинство, честь, имущество, семейные отношения и другие права и законные интересы граждан;

e) предупреждать нарушения закона и антиобщественное поведение, наказывать и перевоспитывать тех, кто допускает такие нарушения, восстанавливать действие правовых норм, когда имеются заявления об их нарушении;

f) повышать общественное правосознание в целях строгого соблюдения закона, формулируя решения таким образом, чтобы они способствовали воспитанию граждан в духе сознательного и добровольного выполнения ими своих обязанностей – быть преданными Родине, делу социализма и соблюдать правила социалистического общежития».

Мы привели эту длинную цитату, чтобы показать, как тоталитарный режим понимает задачи суда. Мы не можем говорить применительно к «Острову Свободы» о судебной власти, ибо в условиях советской организации государства таковой просто не может быть: власть не разделена, а сосредоточена формально в ассамблеях народной власти (фактически в руках коммунистического диктатора). Здесь речь может идти только о системе судов. Из приведенной цитаты вытекает, что суды являются просто звеном в системе тоталитарной власти, стремящейся контролировать не только поведение, но и мысли граждан, обязанных быть преданными делу социализма. В частности, возложение на суды задачи защищать определенный экономический, социальный и политический строй превращает их в органы открытого политического действия: если правомерная деятельность лица наносит этому строю ущерб, суд должен это лицо покарать. Не случайно в 1992 году эти одиозные положения были исключены.

Структура судебной власти

Эта структура охватывает прежде всего сами суды. В странах англосаксонской правовой системы часто они образуют единую систему, в которой различные ветви замыкаются на единый верховный суд. В то же время во все большем числе стран, особенно в континентальной Европе, наблюдается тенденция к полисистемности. Это значит, что в стране создается несколько независимых друг от друга систем общих и специализированных судов во главе со своими высшими судами. Самый яркий пример полисистемности дает Основной закон для Федеративной Республики Германии 1949 года, предусмотревший учреждение наряду с Федеральным конституционным судом (ст. 92–94) еще пяти высших судов: Федеральной судебной палаты, Федерального административного суда, Федеральной финансовой палаты, Федерального трудового суда и Федерального социального суда, которые в целях обеспечения единообразия судебной практики создают совместный сенат (ч. 1 и 3 ст. 95).

В странах с романской правовой системой и некоторых иных часто наряду с системой судов общей юрисдикции (т.е. рассматривающих главным образом гражданские и уголовные дела) создается отдельная система административной юстиции, возглавляемая органом, который обычно именуется государственным советом и осуществляет также некоторые иные функции (Франция, Италия), либо верховным административным судом (Швеция). Подобным же образом сформировали по две судебные системы и некоторые постсоциалистические страны (Болгария, Чехия). В Польше Высший административный суд пока что остается подчиненным надзору Верховного суда, однако согласно ч. 2 ст. 236 Конституции Республики Польша 1997 года в течение пяти лет после ее вступления в силу, то есть до октября 2002 года, должны быть приняты законы об административных судах, которые должны, в частности, предусмотреть независимость Высшего административного суда от Верховного суда. Военные суды во многих государствах в мирное время не создаются (см., например, ст. 84 Федерального конституционного закона Австрии 1920 г. в редакции 1929 г.), а там, где существуют, образуют особую ветвь судов общей юрисдикции. То же можно сказать об административных судах там, где не образована замкнутая их система, и некоторых иных специальных судах: семейных, ювенильных (по делам несовершеннолетних), трудовых, патентных, финансовых (налоговых) и пр.

Особое место в странах континентальной Европы, включая постсоциалистические, занимают конституционные суды (во Франции – Конституционный совет), которые в некоторых конституциях рассматриваются в разделах, посвященных не судебной власти, а конституционным гарантиям (Италия, Франция). В Австрии в таком разделе содержатся нормы и об Административном суде. Мы уже отмечали в гл. II, что в федеративных государствах, где конституционные суды создаются также субъектами федераций, они единой системы не образуют. Отмечали мы и то, что в странах, воспринявших англосаксонскую правовую систему (США, Индия, Япония), и некоторых иных функции конституционного контроля (надзора) возложены на суды общей юрисдикции.

Следует также упомянуть создаваемые в некоторых странах суды для рассмотрения дел о конституционной ответственности высших должностных лиц (Высокий суд правосудия и Суд правосудия Республики во Франции, Государственный трибунал в Польше).

В странах с романской системой права и некоторых других к судебной власти относятся и счетные палаты и другие подобные органы (см., например, ст. 103 Конституции Итальянской Республики 1947 г.).

В ряде мусульманских стран наряду с государственными действуют шариатские суды (напоминаем, шариат – свод мусульманского права).

Демократические конституции обычно содержат запрещение чрезвычайных судов, которые могли бы действовать вне установленной законом процедуры. Например, ч. 1 ст. 101 германского Основного закона гласит: «Чрезвычайные суды не допускаются. Никто не может быть изъят из ведения своего законного судьи».

Наиболее распространенные судебные системы мы рассмотрим в следующих двух параграфах.

Структурой судебной власти охватываются кроме судов некоторые иные виды государственных органов и учреждений, обслуживающих судебную власть, среди которых прежде всего нужно отметить органы предварительного расследования и органы прокуратуры. В одних странах они встроены в судебную систему, в других существуют отдельно от судов, поддерживая с ними функциональную связь. Обслуживает судебную власть и такое учреждение, как адвокатура, главная функция которой заключается в оказании правовой помощи всем, кто в ней нуждается. Наконец, в ряде стран существует специальная судебная полиция, подчиненная судебной власти (см., например, ст. 109 Конституции Италии).

Статус судей, прокуроров, следователей

Эти должностные лица, которые непосредственно осуществляют судебную власть либо теснейшим образом с ней взаимодействуют, обеспечивая выполнение ею своих функций, должны отвечать целому ряду высоких специальных требований как профессионального характера (юридическое образование, стаж юридической работы), так и морального (безупречная репутация, отсутствие судимости и пр.), которые устанавливаются законом, а иногда и конституцией. Чтобы иметь моральное право судить других, самому нужно быть на высоте. На практике, конечно, в каждой стране бывает всякое – и некомпетентность, и коррумпированность, и пристрастность, и просто глупость, и многое другое, но закон в данном случае служит необходимым ориентиром для надлежащего комплектования судебной власти и содержит требуемые средства для ее очищения в случае нужды.

В странах с романской правовой системой и некоторых других странах, воспринявших отдельные их институты, судьи, прокуроры и следователи объединяются обычно общим понятием магистратуры. Термин «магистрат» имеет много значений, но в данном случае магистратами считаются судьи, начиная с основного уровня, прокуроры и следователи. В других странах такой обобщающей терминологии не существует, хотя, например, следователи и в немецкоязычных странах называются следственными судьями (Untersuchungsrichter); впрочем, мы можем вспомнить и дореволюционных российских судебных следователей.

Судейский корпус формируется, как правило, путем назначения, хотя и встречаются случаи выборности. Например, в большинстве штатов США судьи выбираются, причем нередко баллотируются как представители той или иной партии. «Такая форма избрания судей, – пишет американский исследователь Лоуренс Фридмэн, – поражает европейцев как исключительно странная, столь же странная, как если бы избирали врачей, полицейских или химиков. Но принцип выборности уходит корнями в глубь истории Соединенных Штатов. . Избрание должно сделать судей ответственными перед общественностью. . Но выборная система на практике не работала столь успешно, как ожидалось, прежде всего потому, что лишь немногие выборы на самом деле проводились на альтернативной основе. Со временем выборы становятся все менее «жаркими», все более блеклыми и бесцветными». Впрочем, в тех же США федеральные судьи назначаются, как уже отмечалось, Президентом по совету и с согласия Сената (часть вторая разд. 2 ст. II Конституции Соединенных Штатов Америки 1787 г.).

Согласно частям второй и третьей ст. 79 Конституции Японии 1946 года назначение судей Верховного суда подлежит пересмотру народом при проведении первых после данного назначения всеобщих выборов в Палату представителей и последующим пересмотрам при проведении выборов в Палату представителей по прошествии каждых 10 лет; если большинство избирателей высказывается за смещение судьи, он подлежит смещению.

Преобладание назначаемости судей имеет серьезные резоны, несмотря на то, что этому порядку формирования судебной власти может быть брошен упрек в недемократичности. При выборах судей гражданами и даже представительными органами неизбежно действует политический фактор: выбирающие судью граждане или депутаты руководствуются не столько его личными качествами, сколько политическими убеждениями. Это приходит в противоречие с объективным требованием максимально возможной деполитизации судебной власти. Конечно, политический момент играет роль и при назначении, и поэтому представляется предпочтительным такой порядок назначения, при котором оно не является прерогативой какой-либо одной ветви власти, а требует согласованной воли двух из них, если не всех трех. В ряде стран (преимущественно с романской системой права) назначение, перемещение и увольнение судей входят в компетенцию высших органов судейского сообщества (высших советов магистратуры и т.п.), которые иногда должны согласовывать свои решения с министром юстиции. Впрочем, возглавляются эти органы нередко президентами.

Органы конституционной юстиции формируются в особом порядке, который будет рассмотрен ниже – п. 1 § 3 настоящей главы.

Важным принципом, гарантирующим независимость носителей судебной власти, является их несменяемость: они не могут быть смещены или перемещены без своего согласия иначе, как по решению высшей власти, причем им гарантируются особые возможности защиты. Например, в США федерального судью можно уволить досрочно только в порядке импичмента. Судьи там остаются в должности до тех пор, пока «хорошо себя ведут» («during good Behaviour»), то есть пока сами не подадут в отставку, не совершат преступления или очевидным образом не проявят своей некомпетентности. Как отмечает Л. Фридмэн, «дряхлый или пьющий судья или даже безумный имеет теоретически право оставаться в своей должности», причем, по мнению Л. Фридмэна, обеспечиваемая таким образом независимость, беспристрастность судей, их свобода от влияния политики дороже случайных неудач и недоразумений. «Правительство каждый год проигрывает десятки важных дел, и при этом режим молча проглатывает горькую, но неизбежную пилюлю». Впрочем, до назначения кандидаты в судьи проходят серьезную негласную проверку, включая даже изучение характера, ибо согласно Канонам судебной этики США «правосудие не должно отправляться лицами, по характеру своему несовместимыми с этой функцией».

В странах континентальной Европы обычно устанавливается верхний возрастной предел, по достижении которого судья или иной чиновник судебной власти автоматически выходит в отставку с сохранением ряда льгот и привилегий.

Законодательство, как правило, устанавливает несовместимость функции судьи (вообще магистрата) с иными занятиями, а также запрещает судьям (магистратам) участие в политических, а порой и в профсоюзных объединениях. Так, согласно ч. 1 ст. 127 Испанской конституции 1978 года судьи и магистраты, а также прокуроры, пока состоят на службе, не могут занимать другие публичные должности, принадлежать к политическим партиям или профсоюзам; система и способы их профессиональной ассоциации определяются законом (это, в частности, Органический закон № 6 о судебной власти 1985 г.).

Еще Конституция США предусмотрела в предложении втором разд. 1 ст. III, что судьи должны в установленные периоды получать за свои услуги вознаграждение, которое не может быть уменьшено во время их пребывания в должности.

Подобная норма содержится и в части шестой ст. 79 Конституции Японии.

Для социалистических стран характерно избрание судей представительными органами, обычно на срок полномочий последних, с установлением подотчетности судей этим органам и даже подчас ответственности перед ними. Такая система делает судей полностью зависимыми от коммунистических партийных комитетов, прежде всего их первых секретарей, которые и решают, будет судья представлен для избрания на следующий срок (что практически равносильно избранию) или нет. От них же зависит и возможный отзыв судьи. Например, согласно ст. 134–135 Социалистической конституции Корейской Народно-Демократической Республики 1972 года судьи и народные заседатели Центрального суда избираются Постоянным советом Верховного народного собрания, судьи и народные заседатели провинциальных (городов центрального подчинения) судов и народных судов – соответствующими Народными собраниями. Срок полномочий судей и народных заседателей равен сроку полномочий соответствующих Народных собраний. Председатели и судьи специальных судов назначаются и освобождаются от должности Центральным судом, а народные заседатели избираются на соответствующих собраниях военнослужащих или гражданских коллективов. Судьи в социалистических странах, как правило, должны на практике состоять в коммунистических партиях и входят в «номенклатуру» соответствующих партийных комитетов, то есть подбираются их аппаратом и смещаются по решению их руководства.

В некоторых постсоциалистических странах данный подход преодолен не полностью. Интересны с этой точки зрения положения Конституции Словацкой Республики 1992 года. Согласно ее ст. 145 судей избирает Национальный совет по предложению Правительства сроком на четыре года. По истечении этого срока по предложению Правительства же Национальный совет избирает судей уже без ограничения во времени. Председателя Верховного суда и его заместителей Национальный совет избирает на пять лет и не более чем на два срока подряд. Судья, избранный на время, должен, стало быть, заручиться доверием Правительства, чтобы быть избранным уже окончательно. А если за это время в Правительство придут партии с противоположным политическим знаком? Как в такой обстановке стремиться всегда к правосудным решениям?

В качестве яркого примера конституционно-правового регулирования порядка формирования судебной власти в демократических странах приведем положения Конституции Италии и ее же Уложения о судоустройстве 1941 года (с последующими изменениями).

Согласно ст. 104 Конституции магистратура автономна и независима от любой другой власти. В соответствии со ст. 106 и 107 магистраты назначаются по конкурсу, причем допускается назначение или избрание почетных судей (т. е. действующих на общественных началах) для выполнения функций судей, заседающих единолично. За выдающиеся заслуги Высший совет магистратуры на должности кассационных советников может призывать университетских ординарных профессоров права и адвокатов с 15-летним стажем, внесенных в специальные списки для высших судов. Магистраты несменяемы. Их увольнение или перемещение без личного согласия возможно только решением Высшего совета магистратуры в предусмотренных законом случаях и с установленными гарантиями защиты. Различаются магистраты только по выполняемым функциям, а дисциплинарное производство против них правомочен возбуждать только министр юстиции.

Согласно Уложению о судоустройстве лицо может допускаться к осуществлению судейских функций при наличии следующих условий: а) итальянское гражданство; б) гражданская правоспособность; в) безукоризненное гражданское и нравственное поведение, в частности и в прошлом; г) физическая пригодность; д) соответствие профессиональным требованиям, установленным законом. Магистраты приносят присягу. Как правило, магистрат обязан проживать в коммуне, где находится судебный орган, в котором он работает. Он освобождается от любой должности или публичной повинности, не связанной со службой, кроме военной службы и случаев, особо предусмотренных законом. Судьи имеют в установленных случаях право распоряжаться полицией.

Магистраты не могут занимать государственные или частные должности или посты, кроме постов сенатора и депутата или неоплачиваемого поста управляющего публичными благотворительными учреждениями. Им нельзя заниматься промышленной, торговой или другой свободной профессиональной деятельностью. Не допускается занятие магистратами должностей в судебных органах, при которых их родственники до второй степени включительно или свойственники первой степени состоят в профессиональных коллегиях адвокатов или поверенных либо в которых осуществляют такие функции. В одном судебном органе, как правило, не могут состоять магистраты, связанные отношениями родства или свойства до третьей степени включительно и в любом случае не могут быть судьями одной и той же судебной коллегии магистраты, связанные отношениями родства или свойства до четвертой степени включительно. Стало быть, нельзя работать вместе с троюродной сестрой жены. Примечательно строгие требования! Но смысл, судя по всему, имеют.

Прежде чем стать судьей или прокурором, лицо должно пройти стажировку в качестве судебного аудитора, для чего проводится конкурс по результатам трех письменных экзаменов (по гражданскому и римскому праву, по уголовному праву и по административному праву) и 8 устных (по римскому праву, по гражданскому праву, по гражданскому процессу, по уголовному праву, по уголовному процессу, по административному и конституционному праву, по трудовому праву и социальному законодательству, по церковному праву, международному праву и основам статистики). На каждом из письменных экзаменов надо получить не менее 12 баллов из 20, а на устных – не менее 6 из 10 и всего не менее 91 балла (дробление баллов не допускается).

К конкурсу допускаются лица не моложе 21 года и не старше 30 лет, имеющие диплом юридического факультета университета (очевидно, другие дипломы о высшем юридическом образовании во внимание не принимаются). Если Высший совет магистратуры считает, что лицо не отвечает требованиям высокой нравственности и безупречного поведения, оно не допускается к конкурсу и оспаривать это мнение не может. Конкурс проводится в Риме, как правило, один раз в год.

Уложение устанавливает критерии и порядок для продвижения магистратов на вышестоящие должности.

Магистрат, уволившийся из системы магистратуры по собственному желанию, восстановлению не подлежит. Это положение подчеркивает корпоративный характер магистратуры.

Высшие органы судейского сообщества

Задача таких органов заключается в представительстве и защите интересов судейского сообщества, в решении или участии в решении кадровых вопросов. В Италии, Франции, Румынии – это Высший совет магистратуры, в Испании – Генеральный совет судебной власти, в Колумбии – Высший совет судейского корпуса (Judicatura), в Польше – Всепольский совет судейского корпуса (Krajowa Rada Sadownictwa), в Болгарии – Высший судебный совет и т.д. Такие органы в перечисленных странах являются конституционными, причем в некоторых из них конституции регулируют их статус довольно подробно (например, во Франции, в Италии).

Так, согласно ст. 130 Конституции Республики Болгарии 1991 года Высший судебный совет (ВСС) состоит из 25 членов. Председатель Верховного кассационного суда, председатель Верховного административного суда и главный прокурор являются его членами по праву. В качестве остальных его членов избираются юристы с высокими профессиональными и нравственными качествами, имеющие не менее 15 лет юридического стажа. Половина из них избирается Народным собранием, а другая половина – органами судебной власти на пять лет без права на немедленное переизбрание. На заседаниях ВСС председательствует министр юстиции, который, однако, не участвует в голосованиях. Решения ВСС о назначении, повышении, понижении, перемещении и освобождении от должности судей, прокуроров и следователей, а также решения о предложении кандидатур председателей обоих верховных судов и главного прокурора, представляемых Президенту для назначения (при повторном представлении Президент не может отказать в назначении), принимаются тайным голосованием (ч. 1 и 2 ст. 129,ст.131).

Несколько иначе определяет роль Генерального совета судебной власти (ГССВ) Испанская конституция. Согласно ч. 2 и 3 ее ст. 122 ГССВ – орган управления судебной власти. Он включает председателя Верховного трибунала, который председательствует в ГССВ, и 20 членов, назначенных Королем на пять лет. Из них 12 назначаются из числа судей и магистратов всех судебных категорий в соответствии с установленными органическим законом условиями, четверо – по предложению Конгресса депутатов и еще четверо – по предложению Сената, причем палаты избирают своих кандидатов большинством 3/5 своих членов из числа адвокатов и других юристов с признанной компетентностью и стажем работы по профессии более 15 лет.

Согласно Органическому закону о судебной власти, который называет членов ГССВ гласными (Vocales), те 12 из них, кои назначаются из действующих судей и магистратов, также предлагаются палатами (по шесть). Не могут быть вновь назначены гласные, состоящие в уходящем ГССВ, а также не могут быть назначены сотрудники аппарата ГССВ. Королевский декрет о назначении контрассигнуется министром юстиции. Членам (гласным) ГССВ не разрешается никакое совмещение занятий, кроме простого управления своим личным или семейным имуществом. Они обладают иммунитетами, присущими магистратам Верховного трибунала.

Структура ГССВ включает председателя, вице-председателя, пленум, постоянную комиссию, дисциплинарную комиссию и квалификационную комиссию. Председатель Верховного трибунала и ГССВ назначается из числа профессиональных судей (miembros de la Carrera Judicial) или юристов с признанной компетентностью, работающих более 15 лет по юридической профессии, по предложению 3/5 членов ГССВ, принятому на его организационном заседании. Назначение оформляется королевским декретом, контрассигнованным Председателем Правительства, причем повторное назначение возможно только один раз. Кандидатура вице-председателя определяется в таком же порядке.

К числу функций и полномочий ГССВ, кроме отмеченных, принадлежат, в частности: инспектирование судов и трибуналов; комплектование и усовершенствование, распределение должностей, повышение, административное положение и дисциплинарный режим судей и магистратов; представление кандидатур на должности магистратов и председателей для назначения королевским декретом с контрассигнатурой министра юстиции; назначение генерального секретаря и членов кабинетов или служб, подчиненных ГССВ; осуществление возложенных законом полномочий в отношении Центра судебных исследований; разработка предварительного проекта собственного бюджета; принятие большинством 3/5 своего состава положений о своем персонале, об организации и деятельности в рамках законодательства о публичной функции; официальная публикация собрания судебной практики Верховного трибунала.

Конституционно-правовые принципы организации и деятельности судебных систем

Принципы организации

Конституции, хотя многие из них достаточно кратки в данном вопросе, обычно устанавливают виды судебных систем или судов, действующих в стране, указывая, какие специальные суды могут быть образованы наряду с судами общей юрисдикции.

Из организационных принципов, на которых действует судебная власть, практически повсеместно предусматриваются независимость судей, подчиняющихся только закону, и ее гарантии: несменяемость, иммунитеты, неуменьшаемость вознаграждения во время пребывания в должности. Некоторые конституции дополняют этот принцип такой гарантией, как административная и финансовая автономия судебной власти вообще.

Широко распространен конституционный принцип отправления правосудия только законно установленными судами с запрещением чрезвычайных судов.

В ряде конституций предусмотрено участие народа в отправлении правосудия, прежде всего в качестве присяжных. Следует в данной связи пояснить, чем отличается институт присяжных от известного нам института народных заседателей, применяемого и поныне в странах, остающихся социалистическими, и скопированного с германского суда шеффенов. Для последнего, как и для социалистических судов, характерно формальное равноправие народных заседателей, которые в странах социализма избираются трудовыми коллективами или представительными органами (слово «избираются» тоже нуждается в данном случае в кавычках), с профессиональными судьями при решении всех правовых вопросов. На деле народные заседатели, не обремененные юридическими знаниями, да к тому же понимающие, что в условиях тоталитаризма особое мнение иметь небезопасно, обычно во всем соглашаются с судьей, и не случайно у нас их прозвали «кивалами». Они действительно только кивают в ответ на предложения судьи.

Присяжные же не избираются, а отбираются по специальным методикам из списков граждан, составленных с этой целью местной администрацией. В списки включаются все граждане, которые отвечают установленным законом требованиям. Отбор часто проводится по жребию, и отказываться гражданин без уважительных причин не вправе. Но главное отличие не в этом и не в том, что скамья присяжных насчитывает не двух, а обычно 6, 9 или 12 присяжных. Главное отличие в том, что присяжные решают вопросы не права, а факта, для чего им особых юридических познаний не требуется. В уголовном процессе, где преимущественно используется этот институт, они должны определить, имело ли место деяние, вменяемое подсудимому, совершил ли он его, виновен ли в совершении и заслуживает ли снисхождения, если виновен. Решение присяжных по каждому такому вопросу принимается большинством или единогласно. В зависимости от вердикта присяжных судья назначает наказание подсудимому или оправдывает его, хотя подчас может и оспорить вердикт в вышестоящем суде. В англоязычных странах скамья присяжных именуется в зависимости от стадии процесса большим или малым жюри, во франкоязычных странах суд с участием присяжных именуется судом ассизов, а скамья присяжных – также жюри, которое, впрочем, вместе с судьями принимает участие в определении меры наказания осужденному.

Следует отметить, что последние десятилетия характеризуются известным ослаблением суда присяжных, сокращением его применения. Нередко уголовное дело рассматривается в суде присяжных только по требованию подсудимого, да и то, если грозит значительное наказание. В англосаксонском судебном процессе, даже уголовном, практикуются сделки между сторонами.

Если подсудимый признает себя виновным в обмен на какое-то смягчение наказания, присяжные излишни: их функция уже выполнена. В английских судах около 90 % уголовных дел рассматриваются судами без участия присяжных.

Наконец, следует остановиться на принципе инстанционности, который часто получает выражение в виде права на обжалование судебных решений. Он заключается в том, что невступившее еще в силу решение суда, рассмотревшего и разрешившего дело по существу, то есть суда первой инстанции, может быть пересмотрено вышестоящим судом, то есть судом второй инстанции, либо соответственно решение суда второй инстанции – судом третьей инстанции (в странах с трехинстанционным процессом) по жалобе стороны. Так, предложение второе разд. 2 ст. III Конституции США гласит, что за установленными Конституцией и законом исключениями «Верховный суд должен иметь апелляционную юрисдикцию в отношении как права, так и факта», то есть рассматривать и разрешать апелляционные жалобы на решения нижестоящих судов. Согласно ст. 111 итальянской Конституции «на судебные решения и на меры в отношении личной свободы, принятые общими или специальными судебными органами, всегда допускается кассационная жалоба по мотиву нарушения закона. Отступления от такой нормы допускаются только в отношении приговоров военных трибуналов во время войны» (часть вторая); «на решения Государственного совета и Счетного суда кассационная жалоба допускается только по мотивам подсудности» (часть третья).

Из приведенных примеров следует, что существуют две основные формы обжалования: апелляция и кассация. При апелляционном порядке вышестоящий суд пересматривает дело по существу с новой проверкой ранее рассмотренных и вновь представленных доказательств и постановляет свое решение, отменяя тем самым решение суда нижестоящего. При кассационном порядке вышестоящий суд проверяет только соблюдение закона нижестоящим судом, не вдаваясь в существо дела, и только в рамках заявленной жалобы. Если решение нижестоящего суда отменено вышестоящим судом в кассационном порядке, дело заново рассматривается обычно тем же нижестоящим судом, но в ином составе судей.

Наряду с этими основными формами обжалования не вступивших в силу судебных решений существует и смешанная форма – ревизия, сочетающая черты и апелляции и кассации. В разных странах это сочетание различно. При ревизионной форме вышестоящий суд не связан рамками жалобы и может проверять не только законность, но и обоснованность решения нижестоящего суда. Он может отменить решение нижестоящего суда и постановить свое, как при апелляции, но может и вернуть дело на новое рассмотрение в нижестоящий суд, как при кассации, и может просто откорректировать решение нижестоящего суда без его отмены.

В странах с англосаксонской правовой системой применяется исключительно апелляционное обжалование. Для стран с романской правовой системой характерно апелляционное обжалование по второй инстанции и кассационное – по третьей (хотя бывает, как мы видели на примере Италии, только кассационное). Германская система сочетает апелляционное обжалование по второй инстанции с ревизионным по третьей.

Судебные решения, вступившие в силу, пересматриваются в чрезвычайном порядке.

Принципы деятельности

Это основополагающие принципы судебного процесса, то есть установленного законом порядка рассмотрения и разрешения судебных дел.

В полной мере они определены в текущем судебно-процессуальном законодательстве (кодексах уголовного, гражданского, административного судопроизводства и т.п.), но во многих странах ряд важных принципов судебного процесса получает отражение в конституциях. В гл. III (п. 9 § 1) мы уже затрагивали этот вопрос, когда говорили о судебно-процессуальных гарантиях прав и свобод человека и гражданина: некоторые принципы судебного процесса, прежде всего конституционные, сформулированы именно как права человека (право на законный суд, включая право на суд присяжных, хабеас корпус, право на защиту и пр.).

Наиболее часто среди конституционных принципов судебного процесса встречается гласность (публичность, открытость судебных заседаний). Этот принцип содержится в первой части разд. 3 ст. III, a также в VI поправке к Конституции США, в ст. 82 японской Конституции, в ч. 1 ст. 120 Конституции Испании и др. При этом обычно указывается на возможность проведения в исключительных случаях закрытых судебных заседаний с тем, что решение по делу объявляется публично. Так, ст. 148 Бельгийской конституции 1831 года в редакции 1993 года устанавливает:

«Заседания судов публичны, если только их публичность не представляет опасности для порядка или нравов; в таком случае суд объявляет об этом своим решением.

По делам о политических преступлениях и преступлениях прессы решение о закрытом заседании может быть принято только единогласно».

Итальянская Конституция в предложении первом ст. 101 предусматривает, что правосудие осуществляется именем народа, в части первой ст. 111 – что судебные меры должны быть мотивированы. То же предусмотрено в ч. 3 ст. 120 Испанской конституции с добавлением, что судебные решения должны всегда объявляться публично.

Часть 2 ст. 120 предписывает, что судопроизводство должно быть преимущественно устным, особенно по уголовным делам, а ст. 121 – что ущерб, причиненный судебной ошибкой или явившийся следствием неправильного отправления правосудия, дает право на возмещение за счет государства в соответствии с законом.

Весьма распространен конституционный принцип связанности судей только законом (предложение второе ст. 101 Конституции Италии, ч. 1 ст. 97 Основного закона Германии и др.). Это значит не только то, что судья не должен при разрешении дел получать указания ни от кого, включая и вышестоящие суды, но и также то, что нормативные акты, нижестоящие по отношению к закону, имеют значение для суда лишь постольку, поскольку, по его мнению, соответствуют закону. Но этот конституционный принцип нельзя понимать упрощенно.

«В современной сложной социальной действительности,– пишут Ю.П. Урьяс и В.А. Туманов, – принцип подчинения судьи закону остается господствующим. Но за ним скрывается возросшая роль судебной практики в качестве источника права; недопустимость «отказа в правосудии» в силу «молчания закона»; различение закона и права, проникшее и в конституционные тексты (ст. 20 Основного закона ФРГ); увеличение числа непредвиденных правовых ситуаций в области экологии, медицины, генетики; признание примата международного права над национальным; наличие так называемого правонарушающего законодательства, юридически действующего, но противоречащего общепризнанным принципам морали и человечности. Все эти проблемы существенно усложнили вопрос о связанности судьи законом, о пределах его внутренней свободы, границах судейского усмотрения». К этому можно добавить, что судьи конституционных судов подчинены только конституции, но не обычному закону.

Системы судов общей юрисдикции

Они весьма разнообразны в различных странах. Это касается прежде всего числа инстанций (т.е. ступеней, звеньев, уровней, «этажей» системы), что не следует смешивать с рассмотренными выше инстанциями как процессуальными категориями. Например, такая судебная инстанция, как окружной суд, занимающий в «лестнице» судебных инстанций вторую снизу ступеньку, может по одним делам выступать как суд первой инстанции, а по другим делам, которые уже рассмотрены нижестоящими судами, – как суд второй инстанции. Верховный суд – высшая судебная инстанция – может быть судом и первой, и второй, и третьей инстанции.

Судебные системы подавляющего большинства зарубежных государств принадлежат к одной из двух наиболее распространенных моделей: англосаксонской (англо-американской) или романо-германской (европейской континентальной).

Основные признаки англосаксонской модели:

• историческая приверженность общему праву, признание правотворческой роли суда и судебного прецедента как источника права;
• выработка процессуальных форм судебного преследования прежде всего судебной практикой с последующим возможным, но не обязательным законодательным установлением;
• исключительно апелляционная форма обжалования судебных решений;
• предельная состязательность, при которой суд в большой мере пассивен и следит главным образом за соблюдением сторонами процессуальных норм; допущение в уголовном процессесделок о признании вины;
• относительно более широкое использование институтов присяжных заседателей и мировых судей;
• относительно более широкая практика избрания судей.

Эта модель возникла раньше континентальной, и сложившиеся в ее рамках традиции обладают высокой степенью устойчивости к законодательным нововведениям. Например, в английских судах встречаются дела, при рассмотрении которых требуется доказывание существования местных обычаев весьма древнего происхождения (скажем, времен короля Ричарда Львиное Сердце, жившего 800 лет назад).

Основные признаки европейской континентальной модели:

• весьма развитая законодательная база, определяющая организацию и деятельность судов;
• формальное непризнание судебного прецедента как источника права;
• использование наряду с апелляционной формой также кассационной и ревизионной форм обжалования судебных решений;
• активная роль судьи в процессе;
• относительно меньшая распространенность институтов присяжных заседателей и мировых судей; использование суда шеффенов (германская система) и суда ассизов (романская система); преимущественно назначение профессиональных судей низового уровня (участковых судей, полицейских судей и т. п.);
• создание органов полного или частичного судейского самоуправления с кадровыми функциями и полномочиями.

Нельзя не отметить тенденцию к определенному сближению обеих моделей. В странах англосаксонского права все большее значение приобретает законодательное регулирование судоустройства и судопроизводства, а в странах континентальной системы судьи наделяются правом восполнять своими решениями пробелы в законодательном регулировании общественных отношений, чтобы избежать тем самым отказа в правосудии, но это означает придание судам в некоторой мере правотворческой функции, даже если соответствующие судебные решения не становятся обязательными судебными прецедентами.

Общая схема судов общей юрисдикции выглядит примерно следующим образом:

• первичное звено: мировой судья, полицейский судья, участковый судья и т. п.;
• основное звено: окружной суд, трибунал и т. п.;
• апелляционное звено: апелляционный суд, высокий суд и т. п.;
• верховное звено: кассационный суд, верховный суд, высший суд и т. п.

Начиная с основного звена, в судах при рассмотрении дел по первой инстанции возможно участие той или иной категории заседателей.

Естественно, что эта голая схема в каждой стране конкретизируется особо, причем какого-то из отмеченных звеньев может и не быть.

Необходимо отметить, что территориальная организация судов второго звена, а подчас и первого, и третьего снизу, нередко не совпадает с политико-административным делением страны. Судебный округ или участок – особая территориальная единица, для которой никаких других органов, кроме суда, не создается. Это призвано усилить независимость суда от других государственных органов и органов местного самоуправления.

Приведем в качестве примера систему судов общей юрисдикции, которую установил испанский Органический закон о судебной власти:

• мировые суды (Juzgados de Paz);
• суды первой инстанции и расследования (Juzgados de Primera Instancia е Instruccion) по уголовным делам, по делам об административных спорах, по социальным делам, по делам несовершеннолетних и по пенитенциарному надзору (т.е. по надзору за местами лишения свободы);
• провинциальные присутствия (Audiencias Provinciales);
• высшие трибуналы правосудия (Tribunales Superiores de Justicia) в автономных сообществах, из которых состоит Испания;
• Национальное присутствие (Audiencia Nacional);
• Верховный трибунал (Tribunal Supremo).

Подробнее эта система рассмотрена в томе 3 учебника – в п. 9 § 5 гл. III об основах конституционного права Испании.

Особенность общей юстиции в США заключается в том, что наряду с трехзвенной федеральной судебной системой в каждом штате существует своя судебная система, замыкающаяся на верховный суд штата, причем правила разграничения подсудности между обеими системами довольно сложны. В других федеративных государствах, как правило, система судов общей юрисдикции единая.

В социалистических странах судебная система привязана к политико-административному делению территории соответствующей страны. Дело в том, что это деление подстроено под систему комитетов коммунистической партии, в которых решаются все кадровые вопросы соответствующего уровня, в том числе и комплектования судов (равно как и прокуратуры). Например, согласно Закону Китайской Народной Республики об организации народных судов 1979 года правосудие в КНР осуществляется: 1) местными народными судами различных ступеней, 2) военными судами и другими специальными народными судами, 3) Верховным народным судом. Местные народные суды делятся на низовые народные суды, народные суды средней ступени и народные суды высшей ступени. Низовые – это народные суды уездные и городские, автономных уездов, городских районов; средней ступени – это народные суды провинций и районов, автономных округов, а также созданные в городах центрального подчинения и в городах, подчиненных провинциям и автономным областям; высшей ступени – народные суды провинций, автономных областей, городов центрального подчинения.

Административная юстиция

Эта ветвь судебной власти в последние десятилетия все более обособляется и во многих странах, в том числе постсоциалистических, превратилась в особую систему, возглавляемую национальным верховным или высшим административным судом (в некоторых странах с романской правовой системой, в частности во Франции и в Италии, суд, возглавляющий систему административной юстиции, называется, как указывалось, государственным советом и имеет также некоторые иные функции). Ее задача заключается в разрешении административных споров, то есть конфликтов прежде всего между физическими и юридическими лицами, с одной стороны, и органами и должностными лицами публичной администрации – с другой. При разрешении этих споров административные суды проверяют законность актов органов и должностных лиц публичной администрации и в случае нарушения этими актами закона либо отменяют их, либо обязывают издавшие акт или вышестоящие органы и должностных лиц отменить или изменить их. Кроме того, в ряде стран на высшие органы административной юстиции возложена проверка конституционности и законности нормативных актов, издаваемых публичной администрацией. Таким образом, административная юстиция – важный институт обеспечения прав и свобод человека и гражданина и правопорядка в целом.

Во многих западных странах и в рецепировавших их правовые системы развивающихся странах институт административной юстиции не получил отражения в конституциях. Так, напрасно мы будем искать этот институт в конституциях США, Японии, Бельгии, Испании, Румынии и ряда других стран. Напротив, в конституциях Германии, Италии, Франции, Болгарии, Чехии и многих других стран мы встречаем упоминание, по крайней мере, высших органов административной юстиции.

В тех странах, демократические конституции которых не упоминают административных судов, эти суды либо существуют в качестве ветви систем судов общей юрисдикции, либо их функции осуществляются судами общей юрисдикции, либо, наконец, эти функции поделены между специализированными административными судами и судами общей юрисдикции.

В Великобритании и США судебный контроль за административными актами первоначально осуществлялся судами общей юрисдикции, однако в XX веке там стали возникать специализированные органы для выполнения этой функции и к концу века значение этих органов заметно возросло. Они считаются квазисудами и подчас находятся в системе административных ведомств, однако разрешают дела значительно быстрее, чем обычные суды, благодаря упрощенной процедуре (ограничены, в частности, такие принципы, как состязательность и гласность), сохраняющей, впрочем, необходимый минимум процессуальных гарантий. Некоторые из этих органов весьма близки к судам и даже называются судами. Таковы, например, Претензионный и Налоговый суды в США. Однако в обеих странах специализированные органы административной юрисдикции сами подконтрольны судам общей юрисдикции.

Последние осуществляют и непосредственный контроль за законностью административных актов, в частности посредством судебных приказов.

Например, мандамус (writ of mandamus) – это судебный приказ, обязывающий должностное лицо совершить действие или издать акт, входящие в его компетенцию; инджанкшн (writ of injunction) – судебный приказ, запрещающий должностному лицу совершать действие или издавать акт.

В социалистических странах судебный контроль за административными решениями если и допускается, то в очень ограниченном объеме. Характерна с этой точки зрения формулировка п. 7 ст. 4 кубинского Закона об организации судебной системы 1977 года, согласно которому одна из главных целей деятельности судов состоит в том, чтобы «разрешать трудовые споры и пересматривать решения, принятые органами и организациями, входящими в состав государственной администрации, в тех случаях, когда закон это позволяет » (курсив наш. – Авт.). Закон же насчет позволений щедрым не был и не является: многие решения, по форме административные, на деле принимаются руководством органов Коммунистической партии Кубы, которая считает себя стоящей выше любого закона и не может допустить подконтрольность своих решений суду.

В качестве примера страны, где административная юстиция представляет собой независимую ветвь судебной власти со своим верховным судом, укажем на Германию.

В соответствии с Положением об административных судах 1960 года административным судам подведомственны кроме конституционно-правовых все споры публично-правового характера, поскольку они не отнесены к юрисдикции других судов. В число рассматриваемых административных споров входят, в частности, дела о жалобах частных лиц на решения и действия государственных органов и должностных лиц, споры между территориальными единицами, споры о правах государственных служащих. Административные суды могут отменить решения государственных органов или должностных лиц или, наоборот, предписать им принять то или иное решение, устанавливают юридические факты. Они не вдаются в вопросы целесообразности оспариваемых административных решений, а проверяют лишь их законность.

Система германских административных судов включает три инстанции: 1) административный суд; 2) высший административный суд земли – апелляционная инстанция; 3) Федеральный административный суд – кассационная инстанция. Все они действуют коллегиально. Административные суды первых двух инстанций разрешают дела в составе трех профессиональных судей и двух заседателей, избираемых на четыре года из числа граждан, не принадлежащих к какой-либо определенной профессиональной группе, а Федеральный административный суд состоит из пяти судей.

Обращение в административный суд, как правило, возможно лишь в случае, если жалоба лица отклонена административной инстанцией, вышестоящей по отношению к той, которая издала оспариваемый акт. Если речь в жалобе идет о нарушении права земли, решение высшего административного суда земли окончательно.

Конституционная юстиция

Организация конституционных судов (советов)

Основные принципы организации конституционных судов (советов) обычно регулируются конституциями и лишь конкретизируются законами, причем нередко конституционными или органическими. Естественно, что мы в данном случае говорим только о европейской модели конституционной юстиции, ибо, напоминаем, американская модель (она существует и в некоторых европейских странах, например в Норвегии, Дании) характеризуется тем, что судебный конституционный контроль осуществляется судами общей юрисдикции.

Как отмечалось в п. 4 § 5 гл. II, специализированные органы конституционного контроля, включая судебные, находятся вне системы других судебных органов, в определенном смысле они как бы возвышаются над ними. Этим органам не предоставлено право пересматривать решения верховных судов, являющихся последними инстанциями в разрешении конкретных дел, но в некоторых случаях органы конституционной юстиции могут только оценивать решения верховных судов с точки зрения соответствия их конституции страны.

Напомним, что за рубежом существуют два вида специализированных органов конституционного контроля. Это конституционные суды и конституционные советы, которые, считаются квазисудами. Различие между ними главным образом процессуальное. Конституционный суд – орган, обычно использующий состязательную и гласную процедуру рассмотрения дел. Конституционный совет – орган, в котором такая состязательность почти отсутствует или носит весьма условный характер. Например, в советах могут запрашиваться и представляться документы, письменные пояснения, но не практикуются открытые выступления сторон. Впрочем, советы могут запрашивать письменные объяснения по вопросам, ставящимся одной из сторон. Члены советов в данном случае анализируют лишь письменные источники и лишены возможности наблюдать за устной борьбой мнений. Впрочем, это, пожалуй, единственное различие конституционных судов и советов. В отношении почти всех остальных параметров своей организации и деятельности суды и советы практически идентичны.

Способы формирования этих органов весьма разнятся, но некоторые обобщения все же можно сделать. В сравнительно небольшом числе стран применен чисто парламентский способ. Так, в Германии члены Федерального конституционного суда (ФКС) избираются в равном числе (по 8) Бундестагом и Бундесратом (ч. 1 ст. 94 Основного закона), судьи и члены конституционных судов земель – ландтагами. В Венгрии члены Конституционного суда избираются Государственным собранием (п. «k» ч. 3 § 19 Конституции Венгерской Республики 1949 г. в редакции 1990 г.). В Хорватии судьи Конституционного суда избираются нижней палатой парламента по предложению верхней (часть первая ст. 122 Конституции Республики Хорватии 1990 г.). В Португалии 10 судей Конституционного суда избираются Собранием Республики, а еще трое кооптируются решением этих 10-ти (ч. 1 ст. 224 Конституции Португальской Республики 1976 г.).

Правда, в Германии толкование указанной конституционной нормы довольно своеобразное. Согласно Закону о Федеральном конституционном суде 1951 года в редакции 1985 года Бундестаг избирает судей ФКС непрямыми выборами, а именно через 12 выборщиков, которые избраны по системе пропорционального представительства. Кандидат в судьи, чтобы быть избранным, должен получить не менее 8 голосов выборщиков. Бундесрат же избирает судей прямым голосованием, и для избрания необходимы 2/3 голосов. Кандидатуры судей предлагаются самим ФКС, причем в случае одной вакансии он предлагает три кандидатуры, а в случае нескольких вакансий – вдвое больше кандидатур. Впрочем, коллегия выборщиков Бундестага и Бундесрат вправе избрать других лиц, отвечающих требованиям закона; список таких лиц ведется министром юстиции.

Однако в большинстве стран конституционные суды (советы) формируются высшими государственными органами, представляющими различные ветви власти и действующими при этом либо самостоятельно, либо совместно.

Так, во Франции согласно частям первой и второй ст. 56 Конституции трех членов Конституционного совета назначает Президент Республики, трех – председатель Национального собрания и трех – председатель Сената (кроме того, в состав Конституционного совета по праву входят бывшие президенты республики). В Италии и Болгарии члены Конституционных судов назначаются по третям, то есть соответственно по пять и по четыре судьи, президентами республик, парламентами (в Италии на совместном заседании палат) и собраниями судей верховных судов общей и административной юрисдикции (ч. 1 ст. 135 Конституции Италии; ч. 1 ст. 147 Конституции Болгарии).

Когда каждая треть состава конституционных судов (во Франции – Конституционного совета) назначается независимо от других, то судьи в своей работе так или иначе, но не могут ориентироваться на один какой-то назначивший орган и волей-неволей вынуждены выносить независимые решения.

В примерах же, которые мы приведем ниже, назначающие власти должны для назначения выработать общую волю, что не всегда оказывается просто, но призвано способствовать консолидации суда, не допустить конфронтации между назначенцами разных властей.

Например, согласно ч. 2 ст. 84 Конституции Чешской Республики 1992 года судей Конституционного суда назначает Президент Республики с согласия Сената. Напротив, в Колумбии магистраты Конституционного суда избираются Сенатом Республики из трех кандидатов, предложенных на каждую должность Президентом Республики, Верховным судом правосудия и Государственным советом, который, как и во Франции, наряду с другими функциями действует в качестве верховного административного трибунала (ч. 2 ст. 239 Политической конституции Колумбии 1991 г.). В Словакии же Президент назначает судей Конституционного суда из вдвое большего числа кандидатов, предложенных Национальным советом (ч. 2 ст. 134 Конституции). Согласно ч. 2 ст. 147 австрийского Федерального конституционного закона Председатель Конституционного суда, его заместитель, шесть других членов и три запасных члена Суда назначаются Федеральным президентом по предложению Федерального правительства из числа судей, чиновников администрации и университетских профессоров права; трех членов Суда и двух запасных членов Федеральный президент назначает по предложению Национального совета и еще трех членов и одного запасного члена – по предложению Федерального совета, причем палаты парламента предлагают по три кандидатуры на каждую должность.

Встречаются и другие варианты. Отметим лишь обусловленный спецификой компетенции порядок формирования Охранительного совета в Иране. Шесть адиль-факихов, сознающих насущные нужды и текущие проблемы, отбираются Руководителем, а шесть юристов, специализирующихся в различных областях права, избираются Исламским консультативным собранием из числа мусульманских юристов, назначенных главой судебной власти.

Численный состав конституционных судов (советов) обычно невелик: в Югославии – 7 членов, во Франции, Румынии, Словении, Македонии, Монголии – по 9 (во Франции – не считая бывших президентов), в Словакии, Чехии – по 10, в Бразилии, Хорватии, Венгрии – 11, в Испании, Болгарии, Бельгии, Иране – 12, в Португалии, Греции – 13, в Австрии – 14 (плюс шесть запасных), в Италии, Польше – 15, в Германии – 16 членов. Как видим, никакой корреляции с численностью населения соответствующей страны здесь нет, равно как и нет обязательного стремления к нечетному числу судей (членов).

В отличие от судов общей юрисдикции во многих странах для судей конституционных судов (советов) установлены единые сроки полномочий, обычно длительные и сопровождаемые запрещением повторного избрания (назначения) в конституционный суд. Последнее имеет целью гарантировать от влияния избирающих (назначающих) органов на поведение судей (членов советов), которые могли бы стремиться к повторному избранию (назначению). Так, в Греции срок полномочий установлен в два года (это исключение из правила), в Португалии, Монголии – в 6 лет, в Словакии – 7, в Хорватии, Колумбии – 8 (в последней – с обновлением по половинам каждые четыре года), во Франции, в Румынии, Испании, Болгарии, Италии, Венгрии, Польше, Югославии, Словении, Македонии – 9 (в первых четырех странах – с обновлением по третям каждые три года), в Германии – 12 лет. В ряде других стран (например, в Бразилии, Австрии, Бельгии) этот срок не установлен.

Нужно различать, в каких случаях срок полномочий устанавливается для конституционного суда (совета), а в каких – лишь для членов данного органа. Если обновление органа производится по установленным частям, как, скажем, в Колумбии или во Франции, то очевидно, что срок полномочий установлен для органа и в случае досрочного выбытия его члена пополнение производится на оставшееся время.

Например, согласно французскому Ордонансу № 58-1067, содержащему органический закон о Конституционном совете, 1958 года, полномочия членов Конституционного совета, назначенных в порядке замещения, истекают в то же время, в какое закончились бы полномочия у выбывшего члена; новый член Совета по окончании этого срока может быть назначен на новый срок, если находился в должности менее трех лет (вообще же повторное назначение запрещено). Подобный же порядок вытекает из ч. 1 и 2 ст. 134 словацкой Конституции, где говорится, что 10 судей, составляющих Конституционный суд, назначаются Президентом из 20 лиц, предложенных Национальным советом; ясно, что это возможно лишь при полном обновлении Суда.

Напротив, часть первая ст. 122 хорватской Конституции гласит, что «Конституционный суд Республики Хорватии составляют одиннадцать судей, которых избирает Палата представителей по предложению Палаты жупаний сроком на восемь лет. » Отсюда следует, что срок установлен для судей, а не для Суда, и что в случае досрочного выбытия судьи новый судья будет избран на полный срок.

Во многих странах конституции, а также законы устанавливают особые требования к кандидатам в судьи конституционных судов. Помимо естественной несовместимости с другими публичными должностями и частными занятиями, помимо обычных для судей моральных требований здесь часто устанавливаются повышенные возрастные цензы (в Германии членом ФКС можно быть в возрасте от 40 до 68 лет, в Венгрии членом Конституционного суда – в возрасте от 45 до 70 лет), высокие требования к профессиональному стажу (например, в Румынии 18 лет, в Чехии – 10, в Испании – 15, в Италии для адвокатов 20 лет) и т.д.

Следует иметь в виду, что конституционные судьи и иные члены специальных органов конституционного контроля избираются (назначаются) в личном качестве, то есть они не могут рассматриваться как представители какой-либо партии (даже если в ней состояли), какого-либо региона, какой-либо социальной группы и т.д. Они не должны в своей деятельности руководствоваться подобными частичными интересами. Конституции и законы, даже если этих принципов прямо не формулируют, по сути из них исходят. Ограничимся одним достаточно показательным примером.

Так, в Австрии в состав Конституционной судебной палаты (КСП) обязательно должны быть назначены такие три члена и два запасных члена, которые имеют постоянное местожительство за пределами столицы (надо иметь в виду, что в австрийской столице проживает более четверти населения страны). Чиновники администрации в случае назначения в состав КСП должны освобождаться от службы. Не могут входить в ее состав члены Федерального правительства и правительств земель, члены представительных органов, даже если досрочно откажутся от мандатов, функционеры политических партий, причем президентом или вице-президентом КСП не может стать лицо, выполнявшее какую-либо из этих функций в течение четырех предшествующих лет. Предельный возраст нахождения в должности – 70 лет. К членам КСП применяются принципы независимости и несменяемости судей.

В некоторых восточноевропейских странах конституционным судьям запрещается состоять в политических партиях (например, согласно ч. 5 ст. 147 болгарской Конституции), тогда как в западноевропейских странах им обычно возбраняется лишь активное участие в партийной, а порой и в профсоюзной, работе (например, ч. 4 ст. 159 Конституции Испании).

Важный вопрос организации конституционных судов (советов) – это порядок избрания (назначения) их председателей (заместители председателей, если существуют, обычно избираются или назначаются в том же порядке). В ряде стран это делает тот орган, который формирует конституционный суд (совет), или один из таких органов. Например, в Германии согласно Закону о Федеральном конституционном суде президента и вице-президента ФКС поочередно избирают Бундестаг и Бундесрат, то есть если Бундестаг избирает президента, то Бундесрат – вице-президента, и наоборот. Во Франции председателя Конституционного совета назначает Президент (предложение первое части третьей ст. 56 Конституции). Такой порядок подчас дает председателю дополнительные полномочия. Например, предложение второе цитированной части ст. 56 французской Конституции предусматривает, что в случае разделения голосов поровну, решает голос председателя. В других странах, как, например, в Италии, Португалии, Венгрии, Болгарии, Румынии, председателя избирает сам суд. По сути дела то же имеет место в Испании, где председателя Конституционного трибунала назначает Король по предложению Трибунала (вице-председатель избирается самим Трибуналом). Представляется, что этот порядок больше отвечает принципу независимости суда.

Срок полномочий председателя (и его заместителя) иногда не устанавливается вообще, как, например, в Германии, где председатель ФКС остается в должности до тех пор, пока является судьей, если не подаст в отставку раньше. Это бывает чаще всего в тех странах, где председатель определяется органом или должностным лицом, назначающим конституционный суд (совет) либо его часть. Там же, где председатель избирается самим конституционным судом (советом), обычно устанавливается срок, по истечении которого допускается переизбрание прежнего председателя на новый срок, иногда, впрочем, лишь однократное. Например, согласно испанскому Органическому закону № 2 о Конституционном трибунале 1979 года Король назначает избранного Конституционным трибуналом кандидата в председатели на трехлетний срок, по истечении которого возможно только одно переизбрание (на вице-председателя это ограничение не распространяется). Напротив, согласно части пятой ст. 135 Конституции Италии, председатель Конституционного суда, избираемый Судом на три года, может переизбираться без ограничений, но в пределах срока пребывания в должности судьи Конституционного суда, то есть практически максимум два раза.

Относительно краткий срок полномочий председателя лучше согласуется с принципом равенства всех членов конституционного суда (совета), тогда как неограниченный срок полномочий, да еще вкупе с назначением извне превращает председателя из первого среди равных, каким он должен быть, в своего рода начальника над данным коллегиальным органом, придает ему чрезмерный политический вес.

В некоторых странах, особенно тех, где численный состав конституционного суда (совета) мал, эти органы работают только в качестве пленума. Но во многих случаях структура конституционного суда сложная и включает внутренние подразделения (палаты, сенаты и т.п.), имеющие право выносить решения от его имени. Это позволяет быстрее разрешать дела, не допуская их скопления.

Например, Федеральный конституционный суд Германии состоит из двух равных по численности сенатов, возглавляемых соответственно президентом ФКС и его заместителем и имеющих различную предметную компетенцию (в необходимых случаях она, впрочем, может перераспределяться). Каждый из сенатов выносит решения в качестве ФКС. Пленум конкретных дел не рассматривает. При расхождениях между сенатами по правовым вопросам решение принимается пленумом ФКС. Для рассмотрения конституционных жалоб граждан сенаты образуют несколько палат в составе трех судей каждая, причем состав палаты должен оставаться неизменным не более трех лет. Если палата не принимает единогласного решения, вопрос разрешается сенатом.

Конституционный трибунал Испании состоит из двух палат равной численности, которыми руководят соответственно председатель Суда и вице-председатель. Компетенция палат не разграничена: они могут разрешать любые дела, не отнесенные к исключительной компетенции пленума. Если палата считает необходимым отойти от предшествующей правовой позиции Трибунала, вопрос решается пленумом.

В Польше многие вопросы компетенции Конституционного трибунала решаются его узкими составами – из трех и пяти судей.

Иногда конституционные суды находятся не в столице, что, возможно, имеет целью избавить судей от повседневного воздействия политиков. Так, Федеральный конституционный суд Германии находится в Карлсруэ, тогда как парламент и правительство заседали в Бонне, а ныне перемещаются в Берлин; Конституционный суд Венгрии должен по закону находиться в старинном небольшом городе Эстергоме, а фактически находится в Будапеште.

Внутренние проблемы организации и деятельности конституционных судов (советов) регулируются регламентами, которые принимаются самими этими органами.

Конституционное судопроизводство

Это порядок рассмотрения и разрешения дел в конституционных судах. Отдельные принципы конституционного судопроизводства можно встретить в конституциях, но целостным образом оно регулируется законами о конституционных судах и регламентами этих судов. Оно складывается из общей процедуры (порядка подготовки дел, ведения судебных заседаний и вынесения решений) и специальных процедур по отдельным категориям дел. Следует подчеркнуть, что конституционное судопроизводство имеет свою значительную специфику по сравнению с судопроизводством по уголовным, гражданским, административным делам: не все их основные принципы восприняты конституционным судопроизводством, а воспринятые реализуются подчас в своеобразных формах. Например, такие процессуальные принципы, как состязательность или устность, часто либо ограничены, либо вообще отсутствуют при рассмотрении отдельных категорий дел.

Общая процедура включает порядок подачи обращений в конституционный суд управомоченными субъектами, предварительного рассмотрения обращений для решения вопроса об их принятии или отклонении, процессуальное представительство, права судьи-докладчика, порядок истребования необходимой информации, приглашения свидетелей и экспертов, проведения судебного разбирательства, совещания и голосования по постановлению решения, его оглашения, возобновления производства в необходимых случаях, вопрос о судебных издержках и некоторые другие положения.

Специальные процедуры предусматривают круг лиц, управомоченных возбуждать по соответствующей категории дел производство в конституционном суде, особенности этого производства, правовые последствия различных возможных решений суда, положения об исполнении. Вопрос этот столь важен, что нередко получает свое регулирование в конституциях.

Остановимся кратко на процедуре проверки конституционности законов, которую можно считать главной из категорий дел, подведомственных конституционным судам.

В случае абстрактного конституционного контроля (вспомните, что это такое – см. п. 3 § 5 гл. II) правом обращения в конституционный суд обладают различные органы государственной власти, иногда группы парламентариев (60 членов любой палаты во Франции, 50 – в Испании, 1/5 или 1/10 депутатов в зависимости от того, предварительный контроль или последующий, в Португалии), но никогда не обладают частные лица. Напротив, когда предусмотрен контроль конкретный, то обращаться могут частные лица (конституционная жалоба) и государственные органы, прежде всего суды, рассматривающие данное конкретное дело.

Приведем два примера, показывающих, как конституции определяют круг субъектов права на обращение в конституционный суд.

Австрийский Федеральный конституционный закон (ч. 1 ст. 140) управомочивает на обращение в КСП по этому вопросу (речь идет о законах как федерации, так и земель):

• Административный суд, Верховный суд, иной суд, управомоченный на рассмотрение дела по второй инстанции, а также и самое КСП, если закон подлежит применению при рассмотрении ею правового спора (следует отметить, что вообще собственная инициатива конституционного суда – явление крайне редкое, и это вполне понятно: никто не должен быть судьей в собственном деле);
• Федеральное правительство (о законах земель), правительстве» земли (о федеральных законах);
• 1/3 членов Национального совета (о федеральных законах), 1/3 членов ландтага земли (о законах земли), если это предусмотрено конституционным законом земли;
• лицо, по мнению которого неконституционность закона непосредственно нарушает его права, если для действия закона в отношении данного лица не требуется судебного решения или специального указания.

Согласно ч. 1 ст. 162 Испанской конституции с заявлением о неконституционности закона или равносильного акта в Конституционный трибунал могут обращаться:

• Председатель Правительства;
• Защитник народа;
• 50 депутатов;
• 50 сенаторов;
• коллегиальные исполнительные органы и собрания автономных сообществ (Органический закон о Конституционном трибунале управомочивает их на это только в отношении законов и иных актов, которые затрагивают сферу их автономии).

Органический закон о Конституционном трибунале предусмотрел также, что с запросом о конституционности закона или иного акта может обратиться судья или трибунал при рассмотрении конкретного дела.

Изложим далее кратко испанскую процедуру заявления о неконституционности, которая вполне показательна.

Заявление о неконституционности закона или равносильного акта подается в Конституционный трибунал в течение трех месяцев после опубликования оспариваемого акта; при этом сообщаются данные о заявителе и в соответствующих случаях о его представителях, указывается оспариваемый акт и дается точная формулировка конституционной нормы, которая считается нарушенной. Приняв заявление, Конституционный трибунал направляет его копии палатам Генеральных кортесов, Правительству через министерство юстиции, а если оспаривается акт автономного сообщества, то и его законодательному и исполнительному органам, чтобы они в течение 15 дней могли назначить участников процесса и привести свои доводы. После этого Трибунал выносит решение в течение 10 дней, хотя может мотивированной резолюцией увеличить этот срок не более чем до 30 дней.

Вынесенное решение обязывает все публичные власти и порождает общие последствия со дня опубликования в официальном бюллетене государства. Если заявление о неконституционности отклонено, то повторное заявление по тому же основанию не допускается. В решении, признающем неконституционность, одновременно объявляется о недействительности оспариваемых предписаний, равно как связанных с ними или вытекающих из них иных предписаний того же акта. Конституционный трибунал может обосновать признание неконституционности нарушением любого предписания Конституции независимо от того, затрагивалось ли оно в ходе процесса.

На основании решения о неконституционности не могут пересматриваться вступившие в силу судебные решения, основанные на неконституционных положениях, за исключением уголовных или судебно-административных дел, по которым нарушение Конституции повлекло наложение необоснованных или чрезмерных санкций.

Вызывает определенные сомнения ограничение права оспаривать конституционность законов трехмесячным сроком после их издания. Ведь неконституционность закона может выявиться и позднее, а судебный конституционный контроль оказывается в таком случае исключенным.

Приведем также пример процедуры по рассмотрению в конституционном суде индивидуальной жалобы на нарушение конституционных прав.

Согласно германскому Закону о Федеральном конституционном суде любое лицо может подать конституционную жалобу в ФКС, ссылаясь на то, что публичная власть нарушила какое-либо из его конституционных прав. Если вопрос подлежит юрисдикции обычного суда, то жалоба в ФКС допустима лишь после рассмотрения дела обычным судебным порядком. Но если жалоба имеет общее значение или за время рассмотрения жалобы в общем судебном порядке жалобщик может понести тяжкий ущерб, ФКС может разрешить жалобу немедленно.

Конституционную жалобу в ФКС могут подать также общины и общинные союзы, если считают, что каким-либо законом Федерации или земли нарушается ст. 28 Основного закона, гарантирующая их права. Жалоба не допускается, если законодательством земли возможность защиты от нарушений права на самоуправление обеспечивается в конституционном суде земли.

В обосновании жалобы указывается, какое право нарушено и какое действие или бездействие органа или ведомства жалобщик считает причиной нарушения своего права. Жалоба подается в течение месяца с момента, когда лицу стало известно о принятом решении. Если жалобщик ходатайствует о выдаче ему копии решения, то до этой выдачи течение срока прерывается. Конституционная жалоба на закон или иной акт суверенной власти, не подлежащий обычному судебному обжалованию, допускается в течение года после вступления в силу закона или издания акта.

Палата ФКС может единогласно отказать в принятии жалобы, если она недопустима или по каким-либо причинам не имеет достаточных перспектив на удовлетворение, а также в некоторых других случаях, причем отказ этот обжалованию не подлежит. Так же единогласно палата может удовлетворить жалобу, если ее обоснованность очевидна в силу того, что ФКС ранее уже разрешил конституционно-правовой вопрос, имеющий значение для данного дела. Соответствующие определения принимаются палатой без устного разбирательства, причем для отказа в принятии жалобы достаточно указать его правовое основание.

Если же единогласия в палате не достигнуто, вопрос о принятии жалобы к рассмотрению решается сенатом. Жалоба принимается, если хотя бы два судьи считают, что решение послужит разъяснению конституционно-правового вопроса или что отказ в принятии причинит жалобщику неотвратимый тяжкий вред. Устное разбирательство по данному вопросу здесь также не проводится.

ФКС (палата или сенат) предоставляет возможность конституционному органу либо министру или ведомству Федерации или земли, действие или бездействие которого послужило причиной жалобы, высказаться по ней в установленный срок. Если же оспаривается судебное решение, то возможность высказаться предоставляется также стороне, в пользу которой было вынесено это решение. В случае, когда жалоба прямо или косвенно направлена против закона, предоставляется возможность выразить свое мнение органам законодательной и исполнительной власти. Все упомянутые конституционные органы вправе участвовать в производстве по делу. ФКС, однако, может отказаться от проведения устного разбирательства, если нет оснований ожидать, что оно будет способствовать разрешению спора, а упомянутые конституционные органы от устного разбирательства отказываются.

Если конституционная жалоба удовлетворяется, в решении указывается, какая норма Основного закона была нарушена и какое действие или бездействие к этому привело. Одновременно ФКС может указать, что любое подобное действие в случае его совершения будет являться нарушением Основного закона. Удовлетворив жалобу на какое-либо решение, ФКС это решение отменяет, а если речь идет о судебном решении, то передает дело в компетентный суд. Удовлетворение жалобы на закон означает утрату силы этим законом, в том числе и в случае отмены решения, основанного на неконституционном законе. При наличии основанного на неконституционном предписании приговора по уголовному делу возможно возобновление судопроизводства по этому делу; решения же судов по гражданским делам, основанные на неконституционных нормах, не пересматриваются за некоторыми исключениями, однако исполнение таких решений недопустимо.

Что касается конституционных советов и подобных им органов конституционного контроля, то их процедура свободна от сложных процессуальных форм, присущих судопроизводству. Законодательное регулирование их процедуры обычно ограничивается порядком обращения, установлением сроков, порядком принятия решений и требованием в соответствующих случаях их мотивированности.

Приведем некоторые процедурные положения, относящиеся к иранскому Охранительному совету. Члены Охранительного совета могут посещать Исламское консультативное собрание и слушать дебаты, когда обсуждаются правительственные или депутатские законопроекты. Если же на повестку дня Собрания вынесен срочный законопроект, члены Охранительного совета должны прийти в Собрание и довести до его сведения свою позицию (ст. 97 Конституции). Совместимость законодательства, принятого Собранием, с законами ислама устанавливается большинством факихов, а совместимость с Конституцией – большинством всех членов Охранительного совета (ст. 96). Толкование Конституции требует согласия 3/4 состава Охранительного совета (ст. 98).

Органы и учреждения, содействующие судебной власти

Прокуратура

Это орган, функции которого обычно заключаются в уголовном преследовании лиц, совершивших преступные деяния, в поддержании публичного обвинения в суде, часто также в надзоре за законностью предварительного расследования преступлений и содержания лиц в местах лишения свободы. Этим объясняется то, что в состав конституционных институтов прокуратура обычно не входит: в конституциях демократических стран редко можно встретить упоминание о ней. Ее статус регулируется специальными законами о ее организации и судебно-процессуальным законодательством.

Исходя из места прокуратуры в системе государственных органов, можно выделить четыре группы стран:

• страны, где прокуратура находится в составе министерства юстиции;
• страны, где прокуратура включена в состав судейского корпуса (магистратуры) и находится при судах;
• страны, где прокуратура выделена в отдельную систему и подотчетна парламенту;
• страны, где прокуратура вообще отсутствует.

К первой группе стран относятся, в частности, США, Франция, Польша, Япония. Так, в США и Польше министр юстиции (в США-генеральный атторней) – это одновременно и генеральный прокурор. Ему подчинены нижестоящие прокуроры (атторней), причем в США наряду с системой федеральной прокуратуры в каждом штате действует своя система прокуратуры, возглавляемая генеральным атторнеем штата и не подчиненная прокуратуре федеральной. Федеральные прокуроры назначаются Президентом по представлению генерального атторнея по совету и с согласия Сената. В штатах прокуроров аналогичным образом назначают губернаторы.

Во Франции согласно Ордонансу № 58-1270, содержащему органический закон о статусе магистратуры, 1958 года, прокуроры находятся под руководством и контролем вышестоящих руководителей и подчиняются министру юстиции; в судебном заседании их речь свободна. При Кассационном суде и апелляционных судах действуют генеральные прокуроры, при трибуналах большого процесса – прокуроры Республики.

Примечательно, что в Японии, где прокуроры обладают широкими дискреционными полномочиями в области судебного преследования (могут, в частности, по своему усмотрению прекращать дела), наряду с судебным контролем за их действиями существует и общественный: в каждом округе из числа избирателей по жребию составляется специальная комиссия по надзору за прокурорами.

Ко второй группе стран относятся, в частности, Испания, Италия. Так, в Испании согласно Закону № 50, которым регулируется органический статут Прокуратуры (Ministerio Fiscal), 1981 года, прокуратура содействует юстиции в защите законности, прав граждан и охраняемого законом публичного интереса в силу своей функции или по ходатайствам заинтересованных лиц, а также следит за соблюдением независимости трибуналов и добивается перед ними удовлетворения публичного интереса. Будучи включена в систему судебной власти с функциональной автономией, прокуратура выполняет свою задачу в соответствии с принципами единства действий и иерархической зависимости и во всяком случае с принципами законности и беспристрастности (imparcialidad, что означает и непринадлежность к политическим партиям). Органы прокуратуры действуют при судах вплоть до провинциального уровня включительно. Возглавляет их генеральный прокурор государства, назначаемый Королем по представлению Правительства после заслушания мнения Генерального совета судебной власти. В иерархии судебной власти он считается следующим лицом после председателя Верховного трибунала.

Третью группу стран образуют социалистические страны. В этих странах на прокуратуру наряду с упомянутыми выше функциями чаще всего возлагался так называемый общий надзор за законностью, объектами которого были государственные органы (обычно начиная от министерств и ниже с исключением представительных органов), общественные объединения, хозяйственные организации, разного рода учреждения и физические лица. Начиная со сталинской Конституции СССР 1936 года, социалистические конституции неизменно регулируют статус прокуратуры как одного из важнейших государственных органов, хотя реально значение этого общего надзора ничтожно.

Обычно социалистическая прокуратура – организационно обособленная система органов, возглавляемая генеральным прокурором, которого формально назначает парламент на срок своих полномочий или на более длительный срок и который формально же несет перед парламентом ответственность за свою деятельность. Он назначает нижестоящих прокуроров. Реально решения о назначении и смещении прокуроров принимаются коммунистическими партийными инстанциями.

Так, согласно Конституции КНДР (ст. 143–146), прокурорскую деятельность осуществляют Центральная прокуратура, провинциальные (городов центрального подчинения), городские (районные), уездные прокуратуры и специальные прокуратуры. В обязанности прокуратур входит:

1) надзор за точным исполнением государственных законов государственными органами, предприятиями, общественно-кооперативными организациями и гражданами;

2) надзор за непротиворечием постановлений и распоряжений государственных органов Конституции, законам, актам Президента, Центрального народного комитета, Постоянного совета Верховного народного собрания, Административного совета;

3) защита «власти рабочих и крестьян и социалистического строя» от любых посягательств, охрана государственной и общественно-кооперативной собственности, конституционных прав, жизни и имущества граждан (прокуратуры делают это, «разоблачая преступников и нарушителей закона и привлекая их к ответственности по закону»).

Деятельностью прокуратуры централизованно руководит Центральная прокуратура, которая назначает и освобождает от должности прокуроров. Председатель же Центральной прокуратуры в соответствии с п. 8 ст. 76 Конституции назначается и освобождается от должности Верховным народным собранием. Все прокуратуры подчиняются вышестоящим прокуратурам и Центральной прокуратуре, которая за свою деятельность ответственна перед Верховным народным собранием, Президентом и Центральным народным комитетом. Как видим, никакой, даже функциональной независимостью прокуратуры здесь, как говорится, и не пахнет. Достаточно вспомнить, что Верховное народное собрание заседает несколько дней в году (не говоря уже о его составе и принятых в нем нравах послушания) и что Центральный народный комитет возглавляется Президентом, и становится ясно, что прокуратура – всего лишь одна из карательных дланей Президента.

Действующая Конституция Китайской Народной Республики 1982 года организационно децентрализовала прокуратуру, органы которой призваны согласно ст. 129 осуществлять надзор за соблюдением законности. Согласно части второй ст. 101 Конституции местные собрания народных представителей уездной ступени и выше избирают и имеют право освобождать от должности главных прокуроров народных прокуратур соответствующей ступени; такое решение доводится до сведения вышестоящего главного прокурора и утверждается постоянным комитетом собрания народных представителей этой вышестоящей ступени. Все прокуратуры ответственны перед органами государственной власти (т.е. собраниями и их постоянными комитетами) своего уровня и вышестоящей прокуратурой, если таковая есть (ст. 133 Конституции).

В какой-то мере данная традиция проявилась и в новейших конституциях некоторых постсоциалистических стран. Так, в словацкой Конституции установлено, что прокуратура, охраняющая права и охраняемые законом интересы физических и юридических лиц и государства, возглавляется генеральным прокурором, которого назначает и отзывает Президент по предложению Национального совета.

Пример страны четвертой группы – Великобритания, где прокуратуры нет. Генеральный атторней возглавляет адвокатский корпус, представители которого в необходимых случаях выступают на судебных процессах в качестве обвинителей. Когда же слушаются особо важные уголовные дела, обвинение поддерживает специальное должностное лицо – директор публичных слушаний.

Адвокатура

Это объединение высококвалифицированных юристов, профессионально оказывающих юридическую помощь физическим и юридическим лицам, включая порой и публично-властные органы и публичные учреждения. Адвокатура обычно представляет собой общественный институт, который иногда наделяется некоторыми публичными полномочиями. Конституции крайне редко упоминают об адвокатуре. Можно в качестве примера привести ст. 134 болгарской Конституции, согласно ч. 1 которой «адвокатура – свободная, независимая и самоуправляющаяся. Она помогает гражданам и юридическим лицам при защите их прав и законных интересов» (согласно ч. 2 организация и порядок деятельности адвокатуры регулируются законом).

Надо сказать, что, несмотря на отсутствие конституционного упоминания об адвокатуре в подавляющем большинстве стран, статус ее, как правило, регулируется законами. В качестве исключения можно упомянуть одну из двух адвокатских корпораций в Великобритании – барристеров, в организацию и деятельность которой государство традиционно не вмешивается. Эта привилегированная корпорация объединяет наиболее квалифицированных адвокатов, имеющих дело лишь с высшими судами. Наряду с ней существует другая корпорация – солиситоров, объединенных в Юридическое общество, статус которого регулируется Актом о солиситорах 1974 года. Солиситоры выступают обязательными посредниками между барристерами и клиентами, готовят дела для барристеров и сами ведут менее сложные дела. Они действуют под надзором Высокого и Апелляционного судов.

Вообще надо отметить, что в Великобритании на любую должность в системе судебной власти можно попасть исключительно через адвокатуру. Адвокаты имеют преимущества и при назначениях на многие административные должности, а также на университетские кафедры.

В США наиболее влиятельным общенациональным объединением адвокатов является Американская ассоциация юристов. В штатах существуют свои адвокатские объединения. Единого закона, регулирующего адвокатскую деятельность, в США нет; действуют законодательство штатов, судебные правила, а в ряде штатов источником нормативного регулирования служат уставы адвокатских объединений.

Во Франции деятельность адвокатуры регулируется Законом о реформе некоторых судебных и юридических профессий 1971 года. Адвокаты объединены в автономные коллегии по судебным округам, а Национальная ассоциация адвокатов ведает лишь вопросами профессиональной этики, повышения квалификации и социального обеспечения адвокатов. Суд, при котором действует коллегия, контролирует прием в нее и исключение из ее состава.

В Германии статус адвокатуры регулируется Законом об адвокатуре 1959 года. В судебных округах высших судов земель и при Федеральной судебной палате создаются коллегии адвокатов, которые объединены в единую Федеральную палату адвокатов. Эти адвокатские объединения считаются публично-правовыми корпорациями и находятся под надзором ведомств юстиции – соответственно федерального и земель.

Услуги адвокатов весьма дороги, и законодательство в демократических странах обычно предусматривает льготы малоимущим вплоть до предоставления юридической помощи полностью за государственный счет. В некоторых странах есть для этого институт публичных адвокатов (не смешивать с государственными адвокатами – наименованием прокуроров в некоторых странах, например в Германии, Хорватии).

Прочие вспомогательные органы и учреждения

Они также крайне редко находят свое регулирование в конституциях, однако примеры такого регулирования все же имеются.

Так, ст. 129 Конституции Румынии предусматривает судебную полицию, находящуюся на службе судебных инстанций; часть вторая ст. 137 Конституции Словении упоминает о нотариате как независимой службе, регулируемой законом; ст. 128 болгарской Конституции устанавливает, что следственные органы находятся в системе судебной власти и осуществляют предварительное производство по уголовным делам.

Обычно статус этих органов регулируется исключительно текущим законодательством.

Источник