Проверка слуха: Россия продала Ротшильдам стратегический запас коллекционного генразнообразия растений за 8 трлн долларов США
В конце марта в сети некий источник рассказал о том, что во Всероссийском институте генетических ресурсов растений им Н.И.Вавилова (ВИР) в Петербурге продают за рубеж коллекционные семена, которые собираются на протяжении почти 114 лет. Причиненный ущерб может исчисляться в миллиардах, ведь весь запас этим же источником оценивается в 8 триллионов долларов США.
Шокирующая новость вызвала волну негодования. Возник вопрос, неужели до такой степени люди потеряли совесть, что начали наживаться на самом ценном — семенах. Оказалось, все не так, как кажется. Наружу вышел давний конфликт двух коллег. У каждого своя правда и найти золотую середину в ней попытался корреспондент «НЕВСКИХ НОВОСТЕЙ».
ВЗГЛЯД В ИСТОРИЮ
Прежде чем пытаться разобраться, что в слухах правда, а что ложь, начнем издалека. Всероссийский институт растениеводства (ВИР) был основан в 1924 году и в течение 16 лет, вплоть до репрессии, находился под управлением выдающегося ученого-генетика, селекционера Николая Вавилова. С самого начала своего существования ВИР обосновался в Ленинграде. В двух зданиях XIX века на Большой морской, 42-44, когда-то принадлежавших министерству и министру земледелия и государственных имуществ.
На первом расширенном заседании ученого совета института Николай Вавилов выступил с программным докладом. В нем он поставил несколько задач, которым следуют и в наше время: исследование существующих возделываемых растений в мировом масштабе; учет того, что есть в готовом виде как в СССР, так и в различных странах; широкое привлечение растений и сортов из областей их происхождения; выделение наиболее ценных форм и введение их в культуру; сортовая перепись по всем растительным культурам и организации планомерного государственного сортоиспытания; определение границ возделываемых сортов; использование дикой флоры для введения в культуру новых растений; овладение синтезом новых форм, не существующих в природе.
Начиная с 1904 года, в рамках множества экспедиций по стране и зарубежным странам, Вавиловым была собрана основа гербария, который разместился в хранилищах института.
Сейчас ВИР обладает коллекцией свыше 300 000 образцов культурных и дикорастущих растений. Семенной фонд можно назвать уникальным, ведь с момента своего существования он не был тронут, даже в годы блокады Ленинграда.
ПОЗИЦИЯ ОБВИНЕНИЯ
Конфликт между академиком российской академии наук (РАН) и профессором начался в 2006 году, когда один научный деятель заменил другого на посту директора ВИР в 2005 году.
«После моего ухода, новый директор ВИР господин Дзюбенко начал проводить странные процедуры: он ликвидировал пребридинговый центр (основная задача центра была интродукция, сбор, экологическое изучение и поддержание генетических ресурсов растений и их диких сородичей, поиск и создание источников и доноров, — прим. ред.)», — рассказал «НЕВСКИМ НОВОСТЯМ» Виктор Драгавцев.
Также академика беспокоит передача институтом в генный банк, созданный по инициативе ООН в 2006 году, на Шпицбергене (Норвегия). Там семена мгновенно замораживают жидким азотом при температуре -196 градусов и хранят на глубине 120 метров. Поскольку этот банк является всемирным, туда помещаются на безопасное хранение образцы семян основных сельскохозяйственных культур со всего мира.
По мнению Драгавцева, основывающееся на словах знакомого английского генетика, всемирное хранилище вовсе не было основано на средства Норвегии. Деньги на его строительство были выделены династией европейских банкиров Ротшильдов и банк частный.
«Учитывая то, что против нас сейчас ведется война, санкции и прочее, я и мои знакомые генетики считают, что банк на Шпицбергене – не построены на деньги Норвегии, это ложь, — заключил собеседник агентства. – Кроме того, он только собирает со всех банков семена и никому ничего не дает, хотя в параграфе 15 Конвенции о биоразнообразии говорится: «обмен должен быть взаимным» и только между генными банками государств».
Помимо этого, ученый просит обратить внимание коллег на то, что не так давно, всего четыре года назад, эксперты Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) написали отчет, в котором говорится, что мир переживает глобальный кризис растениеводства.
«Речь идет о том, что дальнейшая интенсификация агротехнологий: внесение больше удобрений, опрыскивание против сорняков, грибов, насекомых – не повышает урожай, а загрязняет среду и приводит к расходам денег при экспоненте – для того, чтобы получить прибавку в 1% по урожайности нужно на 70% увеличить дозу удобрений и пестицидов, — пояснил собеседник. – Поэтому во всем мире необходимо не заниматься улучшением технологий, а все деньги бросить на создание новых сортов».
По словам Драгавцева, нигде кроме как в России нет урожайных растений, которые смогли бы пережить засуху. Поскольку эту задачу поставили перед собой ученые Саратова еще 16 лет назад, за это время они смогли добиться больших успехов.
В скором времени, по мнению академика, к России могут обратиться страны, которые попросят поделиться выведенными растениями и тогда нашей стране придется проявить свою коммерческую жилку и предложить достойную цену, тем более по примерной оценке семена стоят не один, а восемь триллионов долларов США.
«Их не надо отдавать, их надо продавать за миллионы долларов. Таким правом обладал пребриндиговый центр, созданный мной в ВИРе, а затем созданные в генбанках по всему миру, — пояснил свою позицию биолог. – В этот центр попадали образцы ВИРа, которые немного подрабатывались сотрудниками института, попадали все уникальные сорта России, которые были созданы в нашей стране. Этот пребридинговый центр давал рекламу по всему миру о новинках ВИРа и предлагал их приобрести, так как не был связан Конвенцией».
Для подкрепления своей позиции Виктор Драгавцев приводит пример Чешской Республикой, которая в 1995 году приобрела у Великобритании ген неосыпаемости гороха, который позволил сохранить 100% урожая.
«Этот ген чехи купили у англичан за миллион долларов, — подытожил собеседник. – И получили экономический эффект в десяти, если не больше, миллионов долларов».
Еще один немаловажный факт, по мнению собеседника, который указывает на недобросовестность своего преемника – подписание (Россия в числе подписантов не числится, — прим.ред.) Нагойского протокола регулирования доступа к генетическим ресурсами и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения к конвенции биологического разнообразия.
«Этот протокол взял в клещи международного сообщества, — подытожил Драгавцев. – Теперь какой-нибудь генбанк, по просьбе другого генбанка не даст какой-нибудь образец, то ему объявят бойкот все генбанки мира. Американцы этот протокол не подписали. Свое решение они пояснили позицией, что затратили достаточно сил и большое количество средств на создание своей коллекции, чтобы ею делиться со странами третьего мира».
Это подписание для академика стало последней каплей. Он начал бить тревогу, чтобы обратить внимание общества на безобразия, которые творятся в академии. Никто его беспокойство не разделил, а лишь предположил, что между двумя профессорами возникла личная вражда.
Однако сам академик убежден, что ВИР потерял свои самые ценные экземпляры, передав их в другие генетические банки и если продолжит в том же духе, то у России не останется никакого стратегического запаса семян.
ЧЬЯ ПРАВДА?
По словам оппонента Драгавцева Николая Дзюбенко, конфликт между его бывшим патроном начался в 2006 году, когда он занял кресло руководителя института.
«Поскольку я специалист в области генетических ресурсов, области коллекций, то я занимался нормативными актами и законами, хранение и размножением, международной рассылкой. Это была моя сфера деятельности, — экс-директор, а ныне заведующий отдела многолетних кормовых культур ВИР Николай Дзюбенко. – Я досконально знаю международные правила. Все эти кляузы о 8 триллионах долларов – фейки. Мало того что нет методики, так никто и не оценивал стоимость нашей коллекции».
Свои слова оппонент Драгавцева подкрепляет простым международным правилом, несмотря на желание некоторых стран — коллекция семян ни одной страны не является товаром, не имеет цены и не может продаваться.
«Это особо ценный материал, который используется для селекции, — пояснил собеседник. – Он не хранится для нас, а предназначен для будущих поколений».
Еще одной претензий, предъявленной академиком к руководству ВИРа, то что администрация института больше отдает своей коллекции, чем получает. Однако и на это обвинение тоже есть логичное объяснение.
«Мы называем это паритетным обменом, — пояснил собеседник «НЕВСКИХ НОВОСТЕЙ». – Да мы можем в какой-то генбанк отправить сотню образцов, но запрашиваем 30, максимум 50 образцов. Для нас эти образцы более ценны, чем те что мы отправили. Тем более запрашивающий генетический банк может получить образцы через третьи руки».
Эту передачу через третьих лиц Дзюбенко объясняет отсутствием в нашей стране нормативных документов, которые бы регулировали управление, обмен и доступ к коллекции.
«У нас нет государственной политики в этой области. Несмотря на то, что институт в инициативном порядке неоднократно обращался во все органы. Начиная с 2006 года, мы разрабатывали проект национальной программы по сохранению генетических ресурсов России, но он до сих пор не был принят», — пояснил академик.
Стоит отметить, что за три года из России было разослано на территории России, не 72 тысячи образцов, а 28,3 тысяч и то, они были направлены в отделения ВИР находящиеся на территории России. В другие государства 7,3 тысячи за три года.
«Перед нами стоит задача не собрать коллекции генбанка, а собрать национальный генфонд на территории России и сопредельных государств, — пояснил Дзюбенко. – Перед нами в приоритете то что мы соберем в России во время экспедиций, это наша главная задача. То что мы привлекаем из генбанков – нужно для работы над рабочими коллекциями, нам нужны образцы, которые мы не будем хранить, зачем нам делать им услугу? Это их образец».
Также собеседник дал опровержение разлетевшимся по всему миру слухам, что в ВИРе не сохранилась легендарная коллекция семян, собранная Вавиловым.
«Мы до сих пор считаем, что вавиловская коллекция, это достояние всех людей мира, хотя по международным документам, коллекция имеет национальный статус, — указал собеседник, подчеркнув, что самые ценные экземпляры никто никогда никому не отдаст. – Есть обмен, когда другие генные банки по определенным параметрам запрашивают у нас коллекции. Мы их подбираем и отдаем».
Стоит отметить, что семена не хранятся в единственном экземпляре. Это может быть килограмм, а то и не один, сорта какого-либо растения. Он расфасован по нескольким десяткам зернышек или граммам пыльцы в герметичные, вакуумные пакеты. В таком виде они могут храниться в специальных условиях долгие десятилетия, а то и столетия и не испортиться.
Что касается обвинения, что пребридинговый центр был закрыт, собеседник также назвал ложью указав, что никогда вложенное в понятие этого центра деятельность в институте не прекращалась.
«Начиная с 2014 года мы единственные из трех академий, которая прошла реорганизацию и попала в пятерку президентских проектов. Мы получили дополнительное финансирование. За прошедшие с того времени три года мы смогли вывести и районировать 45 новых селекционных сортов и гибридов, — указал Николай Дзюбенко. – Если бы мы не изучали нашу коллекцию, мы бы эти сорта не создали».
Одним из недавних и важных достижений ВИР, выведение новых сортов гуара, камедь которого используется бурения и эксплуатации газовых и нефтяных скважин (гуар – тропическое растение из Индии и Пакистана, гуаровая камедь — относится к группе стабилизаторов, загустителей, — прим.ред.).
«Гуар закупается в больших объемах «Газпромом», «Роснефтью» и другие, потому что из этих семян выделяется камедь, который используется при бурении, — пояснил собеседник. — Сейчас у нас разрабатывается программа по импортозамещению, для того чтобы этот гуар попытаться адаптировать для условий на юге России. Нам это удалось сделать. Коллекция такого гуара находится в нашем отделе. В этом году мы получаем первые три сорта, который можно возделывать в Краснодарском, Ставропольськом и на полуострове Крым. Мы уже работаем не на социальную ответственность, а на оборону».
Что касается информации о «разбазаривании» коллекции с этим мнением в ВИРе также не согласны. Возможно 100% всей коллекции в хранилищах не хранится, ведь те или иные семена находятся на изучении у сотрудников института.
«Мы ежегодно закладываем в хранилище 25-30 тысяч семенных образцов свежей репрордукции. Кроме того, у нас есть понятие коэффициент безопасного дублирования – образец должен храниться в географически отдаленном, хотя бы в двойном, а луче в пятикратном размере, — подытожил собеседник. — У нас где-то в 2,2 размере. У нас есть хранилища: «+4» — оперативного хранения, когда образец закладывается и вынимается, «-10» — базовое хранение, которое только закладывается, еще есть «-196» — криокамера».
Поэтому обвинение, что якобы во всемирный генетический банк на Шпицбергене была передана большая часть коллекции не верна. Действительно, туда в определенном количестве были направлены некоторые сорта семян, но это было сделано именно для дублированного хранения. Да и на все 2200 отправленных образцов есть согласования от всех инстанций, которые рассматривались не один месяц.
«Образцами этой коллекции они не имеют права распоряжаться, они только хранят, — указал Николай Дзюбенко. – Без нашего согласия использовать их не имеют права».
Лаконично оценил ситуацию, возникшую вокруг ВИР, академик-секретарь отделения сельскохозяйственных наук РАН Юрий Лачуга: «Эта вся ситуация высосанная из пальца, типа дела Скрипаля в Лондоне».
Источник
