Общество
Хантымансиец Николай Абышев получил медаль «За отвагу на пожаре». Удивляться вроде бы нечему — он работает в 132-й пожарной части города. Но работает-то водителем. И в огонь до этого ни разу не ходил.
Увидел глаза и зубы
— Водитель должен доставить пожарный расчёт к месту, подать огнетушащие вещества в зону пожара. В его обязанности бросаться в огонь не входит. Но когда экстренный случай — приходится, — объясняет заместитель начальника 132-й ПЧ Пётр Классен.
У Абышева как раз тот случай — экстреннее не придумаешь. Загорелся соседский дом. Собравшиеся зеваки переговаривались, что там, в огне, вроде бы кто-то есть. И Николай Анатольевич, не раздумывая, шагнул в дверной проём.
— Как вы не растерялись? — спрашиваю героя.
— Ну, — мнётся Абышев. — Видел же, как работают ребята. Вот и пошёл. Люди не знали, что делать. Я знал, потому что работаю в пожарной части много лет. С 1994-го.
Отважный водитель сидит в служебной машине в позе человека, готового к рывку. И я боюсь, поступит команда, дёрнет с места, так и не рассказав, как сориентировался в горящем доме.
— Там газовый баллон взорвался. Полыхнуло, — говорит Николай Анатольевич. — Я увидел глаза и зубы. Человек кричал. В общем, схватил я его и вытолкнул из дома.
— Мне сказали, мужчина.
— Сами не пострадали от взрыва?
— Не особо. Потолок плавился, с него капало. Так что маленько обжёгся. Да одежду подпалил. Не помню, как выбрался. Очухался, в ушах — звон, сижу на снегу. Наверное, щучкой выпрыгнул в окно. Смотрю, наши машины подходят.
— Семья гордится вашей наградой?
— Конечно! Двухлетний внук цепляет на грудь. Перед зеркалом вертится.
В дыму и на высотах
От огня Ханты-Мансийск защищает 7-й отряд Федеральной противопожарной службы по ХМАО — Югре. В него входят две пожарные части и два отдельных поста. Заместитель начальника Владимир Буторин уверяет, что сил и средств отряда достаточно для тушения любых пожаров, которые могут возникнуть в городе. Личный состав гарнизона — 194 человека. И это люди, прошедшие специальный отбор, в том числе на психологическую устойчивость.
— Проблем с кадрами у нас не существует, — сообщает Владимир Анатольевич. — Сейчас, знаете, тяжело со стабильной работой. Человеку без высшего образования и стажа работы трудно устроиться. А пожарному, кроме аттестата об окончании 11 классов, ничего не нужно. Стаж он здесь наработает. Новички у нас проходят специальное обучение в учебном центре в Сургуте. Потом сдают зачёты, получают допуски и становятся полноценными пожарными, имеющими право работать в дыму и на высотах.
— Работа пожарного относится к разряду опасных. Ребятам приходится действовать на грани риска.
— Любой пожарный рискует, когда входит в горящее помещение, не зная, что там находится. А вдруг газовый баллон, который может взорваться? Бывали такие случаи. К счастью, обходилось без трагедий. К месту пожара автоматически вызываются службы газа, водоканала, охраны правопорядка, скорая помощь. Они нам помогают.
— Ваши бойцы обязаны проходить переаттестацию. Насколько серьёзна эта процедура?
— У нас несколько видов аттестации. К примеру, раз в три года — на право работы. Но есть ещё и ежегодная диспансеризация по здоровью. Если её не пройдёшь, работать не будешь.
— Владимир Анатольевич, вы тоже начинали с простого пожарного?
— Да, в Нягани. Потом окончил Уральскую академию противопожарной службы по курсу «Техник пожарной безопасности», аттестовался на офицера. Дошёл до заместителя начальника отряда.
— Вспомните свой первый выезд на пожар.
— Выезд как выезд. Обычный пожар. Приехали — потушили.
— А что не стирается из памяти?
— Был один случай. В капитальном доме загорелась квартира. Родители ушли, оставив трёхлетнего ребёнка с бабушкой. Как сейчас помню, Димой мальчика звали. Квартира на первом этаже. На окнах металлические решётки, дверь тоже из металла. Двор заставлен машинами, не подъехать. Мы не смогли взломать дверь. В середине 90-х годов таких инструментов, как сейчас, у нас не было. И подъехать к окнам, чтобы выдернуть решётки машиной, сразу не удалось. Ушло драгоценное время. Люди задохнулись. И это вспоминается постоянно.
Здесь квартиры дают
Командир отделения Сергей Куклин пришёл в профессию 18 лет назад. До этого работал дизелистом на буровой. Когда зарплату там стали задерживать по полгода, забрал трудовую книжку. Устроился в 7-й отряд, где платили вовремя. Так и прижился тут.
— Есть такое выражение — «спит, как пожарный». Довольно обидное для людей вашей профессии, не так ли?
— Ну. — морщится Куклин. — Мы говорим иначе: «Когда пожарный спит, страна богатеет». Нет пожара — нет ущерба. А так. какой там сон! Если серьёзный пожар или чрезвычайная ситуация, нас даже из дома вызывают. Например, лес горит. Кстати, последние четыре года лесные пожары участились. Такого раньше не было, точно говорю. Обычно горели сараи, которые в каждом дворе стояли. Потом они все выгорели. Но пожаров меньше не стало. Май-июнь у нас авралы.
— Нравится вам работа?
— Да. Нормальная мужская работа.
— Не думаешь об этом как-то. Надо идти в огонь — идёшь. До сих пор проносило.
— Один раз увезли с пожара в реанимацию. Надышался дымом.
— Дети у вас есть?
— Да, одному сыну 18 лет, другому — 11.
— Как вы думаете, они пойдут по вашим стопам?
— Старший планирует. Младший пока не задумывался.
— Конечно! Здесь и квартиры дают.
— Какой вы, однако, приземлённый человек!
— Я просто говорить складно не умею. Вот пожар потушить смогу. Вы уж там напишите сами, вы-то умеете.
Мы все хотим быть космонавтами.
В сентябре этого года пожарные Ханты-Мансийска планируют открыть свой музей. Уже есть экспонаты: повозка на конно-бочечном ходу (обычная бочка на тележке, которую здесь, на Севере, автомобили вытеснили только в 1950-х годах) и пожарный насос фирмы «Густав Лист», изготавливавшей лучшее дореволюционное противопожарное оборудование.
— Где взяли? — спрашиваю у Петра Классена.
— Достали, — подмигивает он.
— Конечно! Вот, смотрите, сюда рукав присоединялся, а здесь вода подавалась.
— Но у вас всего два экспоната.
— Есть ещё документы и свидетельства ветеранов о том, как создавалась пожарная служба в Ханты-Мансийске, детские рисунки, подборка книг, статей. Про нас в газетах пишут.
Классен протягивает последнюю публикацию из местной прессы. В глазах — гордость вперемешку со смешинками. Мол, визитом корреспондента нас не удивишь.
— Так, может, и «Тюменские известия» в ваш музей попадут? — высказываю надежду.
— Конечно! Мы пока собираем экспонаты. Должны появиться модели старых телефонов, пожарных машин.
— Почему бы ещё современное оборудование не выставить?
— Современное можно и в гараже посмотреть!
— Но если к вам на экскурсию дети придут?
— У нас чуть ли не каждый день экскурсии. Ребятишки и в гараж ходят, и на кухню. Смотрят, как наш быт устроен, как мы несём службу. Так что в музей будем переправлять то, что устаревает. Вот смотрите, у нас есть исторический формуляр пожарной охраны города Ханты-Мансийска, который на конкурсе в УрФО занял первое место. Это о том, как всё начиналось.
— Тут написано, что пожарная служба в городе образовалась в 1931-м.
— Да, а в мае 1934 года построили капитальное здание пожарного депо. В Ханты-Мансийске было 3200 человек.
— Пётр Яковлевич, вы давно на пожарной службе?
— С 1995 года. После 11-го класса пошёл в пожарно-техническое училище. У меня там брат учился. Он и посоветовал. Мы же как? Все хотим космонавтами стать. Я в детстве мечтал форму носить. И когда встал выбор, решил: если не поступлю, пойду в армию. Но поступил, отучился и пошёл работать. Начинал в Оренбурге.
— А сюда каким ветром занесло?
— Жизненным. Захотел покорить Север.
— Да. На Севере уже три года. А в этой части — с февраля. Перевелся с посёлка Фёдоровский Сургутского района.
— Как у вас отношения с профессией складывались?
— Я в 23 года начальником части стал!
— Своё первое впечатление от выезда на пожар помните?
— Моё первое впечатление — тело сгоревшего на пожаре человека.
— В пожарные не берут нервных. Мы комиссию проходим, как лётчики.
— Да. Вытаскивал из огня бабушку, которая весила 120 килограммов.
— Пётр Яковлевич, расскажите, как дежурные сутки проходят?
— Сначала сдача дежурства и приём техники, потом занятия до обеда: пожарная тактика, пожарная техника и так далее. После обеда отработка нормативов, проигрывание особо важных объектов.
— Бойцы выезжают на объект, чтобы ознакомиться с планировкой. Если, не дай бог, пожар, они уже будут знать, где и что находится. По графику у нас бывают и ночные пожарно-тактические занятия. Например, я говорю: «Горит общежитие!». Наши выезжают туда с сиренами и мигалками.
— И будят всё общежитие.
— Да. По полной программе отрабатывают.
— А жители не возражают?
— Ну, я же с ними всё согласовываю.
— Чтобы уберечь свой дом от пожара, что нужно знать?
— Ну. Об элементарных мерах предосторожности все и так знают. Важно помнить о том, что нужно сразу сообщать о пожаре в пожарную охрану. Сначала позвонить, а уж потом пытаться самому справиться с огнём.
— Или уносить ноги?
— Да, но всё равно сначала позвонить!
В 1931 году в Ханты-Мансийске была образована пожарная служба.
194 человека — личный состав гарнизона.
Кроме аттестата об окончании11 классов пожарному ничего
не нужно.
Источник
Пожарный спит – страна богатеет
Этим летом сотни профессионалов защищали железные дороги от огня
 |
| Для пожарных было важно не только победить огонь, но и быстро освободить путь для движения поездов |
Одинаково непригодны те, кто осторожничает и подходит к опасной черте чересчур медленно, и смельчаки, которые широко шагают вперед, рискуя сорваться вниз и свернуть себе шею. Выбирают тех, кто умеет сочетать смелость и осторожность. Во время теста они делают несколько больших шагов, а потом медленно продвигаются вперед, ощупывая почву под ногами. Именно так обычно и действует Олег Плетнёв.
В конце июня, когда угроза пожаров стала реальной, он сам не спал и не давал спать своим подчинённым – одиннадцати инспекторам ведомственной пожарной охраны. Они, пересаживаясь из поезда в поезд, объезжали участки дороги, чтобы сфотографировать, взять на карандаш те места в полосе отвода, где валялись шпалы, порубочные остатки и стояла высокая сухая трава. Весь огнеопасный хлам немедленно удалялся, там, где можно, производилась противопожарная опашка лесополос. За порядком на станциях следили начальники пожарных поездов.
Первые сигналы тревоги начали поступать в начале июля. Медлить было нельзя. В течение десяти минут с момента получения команды один или несколько из шести пожарных поездов, находящихся в подчинении Олега Плетнёва, выезжали и по «зелёной улице» мчались к месту возгорания. Нередко он и сам отправлялся вместе с ними.
На пожаре ритм работы менялся. Особенно когда в полосе отвода горели торфяники. Эти пороховые склады под открытым небом отличаются особенным коварством. Определить место возгорания непросто. Тем более в условиях, когда густой дым горечью царапает горло, выедает глаза, когда на лицо сыплется пепел, а кожу кусают и жалят искры. Поэтому приходилось буквально по сантиметрам продвигаться вперед, чтобы не провалиться в раскалённую преисподнюю. А в такие ямы нередко проваливаются не только люди, но и техника.
«Настоящий пожарный отличается тем, что он способен кружкой воды затушить пожар там, где непрофессионалу потребуется целая бочка. Поэтому мы тушили пожары быстро, освобождая основной путь для движения грузовых и пассажирских поездов», – рассказывал Плетнёв.
Он признался, что часто ему хочется взять в руки ствол и вместе с ребятами тушить пожар или забраться в охваченное огнём здание по штурмовой лестнице. Необъяснимое чувство, влекущее людей к пожарному делу, его подчинённый Виктор Кислицын, заместитель начальника пожарного поезда станции Люблино Московско-Курского отряда ведомственной охраны, попытался выразить в стихотворных строчках: «Мы сняли мокрые боёвки, утёрли пот и грязь с лица. Спасибо ей, спасательной верёвке, мы простояли до конца. Не всякий раз случается удача, не всякий раз приходим без потерь. Но наша главная задача – спасать от гибели людей».
Возможно, кураж, о котором говорил Олег Плетнёв, имеет генетические корни. Его отец многие годы занимался охраной и сопровождением грузов на железнодорожном транспорте, старший брат работал в пожарных поездах. Именно брат и посоветовал Олегу, когда тот вернулся из армии, пойти в пожарные на железную дорогу. При этом не обошлось без теста, но только не японского, а русского.
– Сколько часов должен спать пожарный? – спросил он Олега.
– Двадцать четыре часа, – ответил Олег.
– Неправильно. Он должен спать 25 часов. Когда пожарный спит, страна богатеет, – шутил брат. – Запомни ещё два золотых правила пожарного: контрабас горит дольше, чем скрипка, и лей водичку – она сама огонь найдёт.
В их семье предметом шуток является не только этот своеобразный «устав» пожарного, но и несколько удивительных совпадений. Сам Олег Плетнёв родился 9 декабря, в День Ведомственной охраны, а его сын появился на свет 30 апреля, в День Пожарной охраны. «Интересно, в какой день родится твоя дочь?» – часто шутит брат.
Но этим летом было не до шуток, хотя в рядах пожарных ФГП «Ведомственная охрана железнодорожного транспорта России» никакой паники не было даже тогда, когда загорелись торфяники под Орехово-Зуевом и Павловским Посадом, а затем и под Воскресенском. «Наш поезд в течение недели тушил пожары в этих районах. А Плетнёв следил за тем, чтобы люди работали в обычном режиме: сутки – через трое», – сказал Виктор Кислицын.
Сложность тушения пожаров в Подмосковье определялась не только сорокаградусной жарой и двух-трёхметровыми пластами горящего торфа, но и сильными порывами ветра. В этих условиях часто возникали верховые пожары, скорость распространения которых достигала 30 м в секунду – их практически нельзя было остановить. «По ночам из-за леса поднималась огненная стена, освещая серые пепелища, похожие на лунные пейзажи. На этом фоне люди в боёвках казались настоящими астронавтами», – рассказывал Виктор Кислицын.
Воды не хватало, и к пожарным поездам прицеплялись дополнительные цистерны. Условия работы машинистов насосных станций мало чем отличались от условий работы сталеваров у мартеновских печей. «Температура там доходила до 70 градусов. Один агрегат работал, другой в это время остывал», – рассказывал заместитель начальника пожарного поезда станции Лосиноостровская Московско-Курского отряда Виктор Гусев.
Но людям всё же давали передышку. Места отдыха личного состава были оборудованы кондиционерами. Стояли там и кулеры с холодной водой, обеспечивалось питание.
Горячее лето испытывало на прочность не только людей, но и технику. Выявилось, что состояние пожарно-технического оборудования оставляет желать лучшего. Старые рукава и стволы выходили из строя, а новые такого качества, как будто изготовлены китайцами в какой-нибудь кустарной мастерской. Особенно это заметно, когда пожарные берут в руки французское оборудование: стволы лёгкие, удобные, легко регулируют струю воды. Да и сами наши пожарные поезда, даже обновлённые, отстают от времени. За восемь прошедших лет нового проекта так и не появилось. А в Белоруссии эта проблема решена. Там соединяют два рефрижератора на восьми осях, и в результате в пожарном поезде можно и людей разместить, и новое оборудование.
Есть и ещё одна больная проблема: две трети личного состава пожарных поездов – люди предпенсионного или пенсионного возраста. «Молодёжь к нам не идёт из-за низкой зарплаты, а те, кто приходит, совершенно не подготовлены», – сетовал тот же Олег Плетнёв. Раньше в подмосковном Пушкине существовала школа для командного состава. Но, к сожалению, три года назад её закрыли. После передачи Ведомственной охраны железнодорожного транспорта в ведение Росжелдора стали остро ощущаться утрата социального пакета, а также права бесплатного проезда по служебной надобности. Пожарные инспекторы, за которыми закреплены участки железной дороги по 250 км, должны покупать билеты на свои деньги, потом сдавать их в бухгалтерию, чтобы через месяц им компенсировали затраты. Кстати, когда готовилась эта публикация, несколько пожарных инспекторов, хорошо проявивших себя при тушении пожаров этим летом, подали заявления об увольнении. Кто придёт на их место? «Зелёные» пацаны. Если, не дай Бог, такое лето повторится, кто будет тушить пожары?
Специалисты говорят, что места пожарищ долго пахнут. И горький запах гари напоминает о том, что о защите от пожаров надо думать не когда огонь полыхнёт, а гораздо раньше.
Источник
