ОПИСАНИЕ КУЛЬТУРЫ
В XIX—XX вв. в европейской науке началось разностороннее и детальное описание культурных феноменов. Исследователи обнаружили, что человеческая природа как некая относительно целостная данность вовсе не порождает единый культурный космос. В разных регионах Земли существуют разнородные феномены, отражающие ценностно-духовную практику человека. Культурные миры чрезвычайно неповторимы, они демонстрируют разные виды ментальности, что подталкивает к выводу о многообразии культурного опыта человечества.
Феноменологически эти культуры демонстрировали парадоксальную полярность, что заставляло поставить вопрос о правомерности самого понятия культуры как целостного феномена. Одновременно слово «цивилизация» также стало употребляться во множественном числе. Исследователи обнаружили разноликие цивилизационные космосы. Теоретический бум представил европейской общественности такое множество культурных фактов, что культурология стала теснить философию культуры.
Европейцы обнаружили, что существует множество культурных миров. Традиционная философия культуры, которая исходила из европоцентрической установки, естественно, оказалась в состоянии кризиса. Она была вынуждена освоить новую культурную реальность и заново поставить вопрос о собственной культурной идентичности. Конкретное знание о культуре, опыт
описания определенных обычаев и ритуалов оказался в этой системе оценок более значимым, нежели умозрительное постижение общего духа культуры.
Однако означает ли это, будто в современном сознании доминирует культурология, а философия культуры отошла на второй план? Такая установка кажется мне неправомочной. Напротив, если говорить о новейших течениях философской мысли, то скорее можно фиксировать обратный процесс — от культурологии к созданию новой философии культуры. Не случайно многие философские направления — психоанализ, философия жизни, персонализм, герменевтика, «новые правые» и «новые философы» во Франции уделяют сегодня огромное внимание философскому постижению культуры.
«Мы полагаем, — говорил на XVIII Всемирном философском конгрессе в Монреале Э Левинас, — что всем нам хорошо известны те отличительные признаки, которые используются социологами и этнографами при описании культурных фактов человеческого поведения: общение посредством знаков или языка; следование правилам или нормам — коллективные репрезентации Дюркгейма, связанные с социальным давлением и ценностным престижем; передача этих принципов не по наследству, а с помощью языка, посредством обучения; изменение языка, поведения и обрядов, подчиняющихся определенным правилам, путем географического рассеяния человеческих групп и вследствие этого множественность различных культур» *.
Нет необходимости отрицать ту огромную пользу, которую приносит эмпирическим «гуманитарным наукам» пристальное внимание к культурным фактам в их этнографическом разнообразии. Это — описание культурных феноменов, которое свободно от ценностных суждений. Философская антропология существует во множестве вариантов. Это относится и к культурологии, которая представлена прежде всего культурной антропологией, сложившейся в европейской культуре в XIX в. Эта дисциплина окончательно оформилась в последней четверти предшествующего века.
Антропология включает в себя множество подходов. Это прежде всего собственно антропологический подход, или естественная история человека, включая его эмбриологию, биологию,
«Левинас Э. Философское определение идеи культуры//Общество и культура: Философское осмысление культуры. — М, 1988. — 4.1. — С.38.
психофизиологию и анатомию. Культурная антропология объединяет палеоэтнологию, или преисторию — происхождение человека и его первобытность. Сюда же относится и этнология, трактующая распространение человека на Земле, изучение его поведения и обычаев. Культурная антропология заимствует также данные социологии, которая изучает отношения людей между собой и с другими животными; лингвистики, в которой речь идет об образовании языков, их связи; мифологии, трактующей возникновение и взаимодействие религий. Она использует также данные медицинской географии, рассказывающей о воздействии на человека климата и атмосферных явлений, а также демографии, в которой раскрываются различные статистические сведения о человеке *.
Культурная антропология имеет дело с культурами, которые отличаются от той, что представлена самим исследователем. Они удалены во времени и пространстве. В качестве науки она пытается реконструировать культуры как целостности. Ученый, ставший на позиции компаративиста, пытается отыскать принципы, общие для множества разных универсумов.
Культура выступает в антропологии как технический термин. Антропологи, говоря о культуре, пытаются понять, стоит ли о ней вообще размышлять. Антропологические понятия выражают собой человеческое вмешательство в состояние природы, какое-то изменение или добавление к ней. Понятие культуры в антропологии, следовательно, намного обширнее, чем в истории. Для большинства антропология — это всего лишь тип культуры, более сложная или более «высокая» культура. Если рассмотреть это детально, то цивилизация — это культура людей, живущих в городах.
Антропологи никогда не признавали различия между культурой и цивилизацией, проводимого социологией. По мнению социологов, цивилизация — сумма человеческих орудий, а культура — совокупность человеческих «результатов» («следов»). Многие образованные люди считают, что «культура» применима лишь к экзотическим образам жизни или к обществам, где господствует относительная простота и однородность. Некоторые умудренные опытом миссионеры, например, используют антропологическую концепцию при обсуждении жизни на островах
*См.: Geertz С. The impact of the concept of culture on the concept of man//New views on the nature of man/Ed, by Platt J. — Chicago, 1965. — P.26.
южной части Тихого океана, но они будут удивлены, если узнают, что эта концепция может в равной степени относиться и к жителям Нью-Йорка.
В наиболее общем плане антропология как наука о человеке подразделяется на физическую и культурную. Что касается культурной антропологии, то она включает в себя, если говорить обобщенно, лингвистику, археологию и этнологию, каждая из которых изучает тот или иной аспект культуры. Завершение синтеза, определившего облик антропологии как новой целостной научной дисциплины, исследователи связывают с работами первого профессионального антрополога США Франца Боаса (1858— 1942)и его учеников. Они видели свою цель в детальном этнографическом обследовании различных регионов мира на основе интенсивной и, как правило, продолжительной полевой работы. Ф. Боас не только сам был специалистом в каждой из областей антропологии, но и на протяжении всей своей преподавательской деятельности в Колумбийском университете ориентировал на это своих студентов.
Современная антропология при тесной связи названных основных дисциплин характеризуется в последние десятилетия все более углубляющейся их специализацией. Физическая антропология, хотя и нацелена на биологию человека, все равно захватывает комплекс описательных сведений о культуре. Так, в двухтомном издании «Введение в антропологию» В.Барнау специальный раздел посвящен появлению людей современного физического типа (около 40 тысяч лет назад) *.
Специальный раздел в книге посвящен пещерной живописи, открытой в конце 1870-х годов. Созданные около 15 тыс. лет назад изображения животных являются одним из наиболее выразительных свидетельств невещественных параметров культуры той эпохи. Наиболее значительными явлениями неолитической культуры В.Барнау считает доместификацию растений и животных. Неолитическая культура, по мнению автора, заложила основы становления цивилизации, которую часто отождествляют со специфическим городским образом жизни. В качестве критериев, которые определяют цивилизацию, выдвигаются такие, как: наличие письменности, бронзовой металлургии, государственной организации общества.
«См.: BarnouW. An introduction to anthropology. — 5th ed. — Chicago, 1989.
В структуре антропологического знания особое место занимает этнология. Следует подчеркнуть культуроведческий характер этой дисциплины. В отличие, например, от археологии, изучающей культуру прошлого, этнология рассматривает современное общество в различных его этнических вариантах. Собственно этнологические исследования не ограничиваются описанием культуры лишь одного общества или даже сопоставлением двух-трех культур. Этнология стремится выявить наиболее масштабные стадии, или этапы, культурного развития человечества: последовательность смены хозяйственных типов (охота, собирательство, скотоводство-кочевничество, раннее и развитое земледелие, индустриальная промышленность); изменения систем родства (матрилинейность, патрилинейность).
Вместе с тем в антропологии все более отчетливо проявляется тенденция специализации, «сужения» исследуемого объекта от целостной системы культуры к одному из ее аспектов: материальной культуре и технологии; социальной структуре общества, семейно-брачным связям; религии, верованиям, искусству. В соответствии с этой специализацией в этнологии идет оформление отдельных ее направлений в самостоятельные субдисциплины.
Первые систематические описания особенностей культуры различных народов восходят еще к Геродоту. Становление культурной антропологии во второй половине прошлого века связано с именами Э.Б. Тайлора и Л. Г. Моргана, разрабатывавших идеи эволюции культуры и общества. Их ровесники, британские египтологи Дж. Смит, В. Перри, В. Риверс, отстаивая идею «египетской колыбели мировой цивилизации», считали основным механизмом распространения культуры диффузию.
Германо-австрийской школой культурных кругов была предпринята попытка комбинировать диффузионизм и эволюционизм, а крупнейший из американских ученых XX в. Ф. Боас связывал основные исследовательские задачи дисциплины не с созданием глобальных схем развития культуры, а с интенсивной этнографической полевой работой в различных регионах мира с целью фиксации исчезающих традиционных культур. Такой же подход был присущ и функционализму, во всяком случае его основателям Б. Малиновскому и А. Радклифф-Брауну. На углубленное изучение одной культуры были ориентированы и этно-психологические исследования 30-х годов школы «культуры и личности» (М. Мид, Р. Бенедикт).
Возрождение общей концепции культурной эволюции связано с именами Л. Уайта, Дж. Стюарда. Лесли А. Уайт (1900—
1975)— выдающаяся фигура в антропологии XX в., участник дискуссий 40—50-х годов, его теоретические работы, вопреки мнению Ф. Боаса и его последователей, помогли вновь утвердиться эволюционной концепции культуры. Она является теперь неотъемлемой частью современной антропологии. Сторонники этой школы придают большое значение энергетической теории культуры. Уайт одним из первых стал употреблять термин культурология. Общий культурологический подход Уайта предполагает эволюционную интерпретацию развития культуры. Мало кто решался оспорить эволюционную концепцию во второй половине XIX в., когда труды Дарвина, Спенсера, Моргана пользовались безусловным научным авторитетом. Лишь в конце столетия американский этнолог Ф. Боас отрекся от эволюционизма, подменив его историческим методом, — так начался философский поворот от эволюционизма к антиэволюционизму. В первой половине XX в. американская антропологическая школа стояла на позициях антиэволюционизма (антиэволюционную концепцию разделял в 20—30-х годах и сам Л. Уайт), в то время как в Европе активно работали как противники, так и сторонники эволюционной теории.
По мнению Уайта, различные состояния культуры можно оценивать и сравнивать, используя термины «выше», «более развитый» и т. п. Ф. Боас и его последователи в антропологии настаивали на том, что критерии оценки культуры всегда субъективны и что, следовательно, разговоры о прогрессе, о культурах более или менее развитых не научны. Если же следовать концепции поступательного развития человеческой культуры, то никуда не деться от понятия «прогресс» и от сравнительной оценки культур как более или менее развитых. Неизбежно появляются и критерии такой оценки.
Дж. Стюард был пионером в области культурной экологии. Из современных этнологических школ можно назвать культурный материализм, антропологию познания (этнонауку или лингвистическую антропологию), структурализм. Эти исследовательские направления основываются главным образом на данных полевой работы.
Одним из первых исследователей, который попытался обнаружить универсальные процессы мышления в разнообразном культурном материале, оказался К. Леви-Строс (р.1908). Он по праву считается основателем структурной антропологии. Теоретическая работа Леви-Строса оказала существенное влияние на развитие культурологии. Он пытался раскрыть соотношение
разнообразия и униформности в культуре. Таким образом, мы можем говорить о специальном разделе в социологии, объектом изучения которого являются примитивные и традиционные общественные системы.
В фундаментальном исследовании «Мифологичное» Леви-Строс дал конкретный анализ первобытных форм культуры, которые он рассматривал как механизм разрешения основных противоречий человеческого существования и общественной организации. Программу исследования культурного разнообразия в рамках структурализма Леви-Строс связывал со стремлением «найти за внешним многообразием человеческих обществ основные всеобщие свойства» и «учесть частные различия, уточняя законы инвариантности в каждом этнографическом контексте» *.
Как считал Леви-Строс, эмпирическая человеческая реальность вообще не структурна. Поэтому в принципе нельзя построить структурную модель целостной социальной системы. Но можно воссоздать модели отдельных сторон этой системы, как раз те, которые поддаются структурированию и формализованному описанию. Человеческое общество, с одной стороны, стремится сохранить, поддержать те качества, которые присущи только этому обществу. Вместе с тем есть и другая тенденция — вступить в коммуникацию с иными социумами. Обе эти тенденции обнаруживают себя в культуре.
Культура в этой системе размышления рассматривается как обобщенное создание разума, а именно совокупность символов, которые принимаются членами общества. Невозможно упорядочить все виды культур, которые существуют в настоящее время, потому что нет единой шкалы развития. Каждая культура содержит некий потенциал, вариативность. Универсальные процессы психики могут переработать этот «природный материал» в некие архетипные схемы.
Этот процесс репрезентирован Леви-Стросом на материале мифов. Данный феномен прежде толковался как историческая или этнографическая реальность. Эту версию философ отвергает. По его словам, мифотворчество представляет собой обнаружение характерной человеческой способности строить аналогии. Как только человек сталкивается с новым социальным опытом, так актуализируется его готовность выстраивать оппозиции. Мифы указывают на то, что человек обладает особым даром систематизи-
*Levi-StraussC. Mithoiogiques. — P., 1966. — Р.408.
ровать реальный опыт и раскрывать, точнее, обозначать связь между элементами обретенной практики.
Человеческое сознание, таким образом, выполняет особую функцию. Оно расчленяет и упорядочивает непосредственный поток жизненных переживаний. Возникает множество оппозиций. Первостепенной среди них оказывается сопоставление «природа» — «культура». Универсальные закономерности бессознательных структур присущи человеку как биологическому виду. У человека обнаруживается некая антропологическая данность, которая структурирует поток человеческих ощущений и восприятий.
Для некоторых культурологов культура выступает как описательное понятие, для других — объяснительное. В первом случае под культурой обычно понимаются исторически возникшие селективные процессы, которые направляют действия и реакции людей при помощи внутренних и внешних стимулов. Главная идея может быть выражена примерно так: при помощи понятия «культура» многие стороны конкретного феномена могут быть проанализированы и объяснены, а, следовательно, само событие может быть лучше понято и предсказано.
Культура как объяснительное понятие относится только к поведению человека, принадлежащего к определенному обществу. Данный термин помогает нам понять такие процессы, как диффузия, культурный контакт и аккультурация. Такого рода истолкование культуры полезно и для анализа действий людей (отдельных индивидов и групп), и для объяснения пространственного распространения артефактов или способов поведения и хронологической последовательности культурных феноменов.
Объяснительное понятие культуры можно, судя по всему, перефразировать следующим образом: под культурой мы понимаем те исторические характеристики ситуации, которые человек принимает путем участия в группах, действующих вполне конкретным образом. Нет ни одного человека на свете, будь он даже нескольких недель отроду, который бы реагировал абсолютно по-своему на стимулы. Лишь незначительное количество человеческих реакций может быть объяснено только знанием биологии человека, его личным опытом или объективными фактами данной ситуации.
Культура была и остается историческим наследием. Она включает те аспекты прошлого, которые в измененном виде продолжают жить в настоящем. Культуру, стало быть, образуют способы взаимодействия с ситуацией, которые помогают людям выжить. Культурный процесс рассматривается в культурологии
как некое дополнение к биологическим возможностям человека. Культура предоставляет способы, которые расширяют или даже заменяют биологические функции и в определенной степени компенсируют биологические ограничения. Например, факт биологической смерти не всегда означает, что знания умершего не станут достоянием всего человечества.
Р.Линтон и другие исследователи отмечали, что многие группы развивали определенные стороны своей культуры, не ограничиваясь принципом простой полезности и ценности для жизни. Другими словами, культура — это не просто сумма способов физического выживания. Иногда она приводит совсем к обратному. Те стороны культуры, которые на определенном этапе обеспечивали выживание, сохраняются и на последующих этапах, когда их ценность для жизни людей уже утрачена. Анализ культуры современных навахов дает множество характеристик, которые не могут быть истолкованы адаптацией к условиям, в которых находится этот народ в настоящее время. Но они, возможно, наследие тех культурных форм, которые были нужны предкам навахов до их переселения на Юго-Запад.
Пластичность человеческой природы — самый обширный и важный вывод, который антропологи могут сделать, изучая культуру. Формы, которые принимают биологические и общественные процессы, бесчисленны, и эти формы культурны. Антропологи считают: поместите людей, воспитанных в разных обществах и следующих разным традициям, на один необитаемый остров, и то, что они увидят, будет далеко не одинаковым. Неодинаковы будут и способы их поведения в этих новых условиях. Между людьми и их окружением расположен неосязаемый и невидимый, но вполне реальный экран. Этот экран — культура.
Культурные антропологи обращают внимание на разнообразие человеческого поведения. Несколько лет назад американец, воспитанный в китайской семье, нанес свой первый визит в Америку. Было отмечено не только его изумление американским образом жизни, но и то, что его походка, движения рук, выражение лица были «китайскими, а не американскими». Людям приходилось обращать внимание на его светлые волосы и голубые глаза, чтобы убедиться, что он принадлежит к белой расе.
Различия и сходства между группами людей должны быть разъяснены. Группы одного типа физической наследственности проявляют большие различия норм поведения, в то время как группы разных типов имеют множество сходств. Те, кто наблюдал за японскими поселениями, отмечали, что японцы, особенно те,
которые жили отдельно от больших колоний, по своему поведению напоминают своих американских соседей и не похожи на японцев, воспитанных в Японии и затем иммигрировавших в США.
Ни одна культура не является «суперорганической» в том смысле, что она не будет «существовать» после смерти всех человеческих существ и после исчезновения всех результатов человеческой деятельности. Все же культура имеет характеристики, которые показывают некоторую независимость ее от других взаимодействующих сил. Одна из этих сил — избирательность культуры. Все потребности могут удовлетворяться различными способами, но «культура выбирает» один или несколько, которые подходят органически и физически. Словосочетание «культура выбирает», конечно же, употреблено в метафорическом значении. Подлинный выбор делается человеком, а затем повторяется другими людьми (иначе он не стал бы явлением культуры). Но с точки зрения тех людей, которые потом усвоили данный кусочек культуры, существование этого явления представляется результатом выбора, который был сделан задолго до них, но до сих пор связан с настоящим.
Культура выступает также в культурологии и как описательное понятые, о чем уже говорилось. В этом случае она означает совокупность результатов человеческого труда: книги, картины, дома и т. п.; знание путей адаптации к человеческому и физическому окружению; язык, обычаи, этику, религию и моральные нормы. Культура выступает как совокупность всех представлений о стандартных типах поведения. Большая часть культуры не может быть выражена словами, и это даже, вполне вероятно, не подразумевается. Не вполне правильно говорить, что культура состоит из идей, потому что психиатрия доказала наличие так называемой культурно узаконенной иррациональности.
Под культурой подразумеваются исторически возникшие способы жизни, явные или подразумеваемые, рациональные, иррациональные и не являющиеся рациональными, которые существуют в любой момент времени в качестве руководящих принципов поведения людей. Культура постоянно создается и утрачивается. Антрополог не только считает, что люди имеют определенные нормы поведения, нарушения которых наказываются в большей или меньшей степени. Ему также понятно, что даже не одобренные системы поведения подпадают под определенную модальность. С позиции стороннего наблюдателя кажется, что люди бессознательно придерживаются каких-то планов или
способов поведения, которые запрещены или маловажны с точки зрения моральных норм.
Можно ли дать определение культуры в описательном смысле? Конкретная культура — это историческая система явных и скрытых способов поведения в жизни, которая имеет тенденцию разделяться всеми или специально предназначенными для этого членами группы. Основания культуры могут считаться практически неизменными не для каждого человека в группе, а для тех, кто занимает одинаковое положение в обществе или играет похожую роль в группе. В группах, имеющих свою историю и называемых обществами, все люди имеют склонность разделять общие представления о внешнем мире и о месте человека в нем.
В какой-то степени каждый человек подвергается влиянию этого общего «взгляда на жизнь». Культуру образуют явно шаблонные способы поведения, чувств и реакций (стереотипы), но она включает и комплекс предпосылок, которые существенно различаются в разных обществах. Таким образом, какая-то группа людей бессознательно считает, что любая последовательность действий имеет свою цель и что после ее достижения напряжение исчезнет или уменьшится. Для людей другой группы такого рода размышление будет бессмысленно: для них жизнь самоценна — это стихия переживания, а не средство достижения цели.
Культурная антропология считает, что незначительное число культур можно считать едиными системами. Большинство культур, как и большинство людей, представляют собой единство противоположных тенденций. Но даже в далеких от единства культурах можно увидеть некоторые повторяющиеся в различных ситуациях мотивы. Любой народ имеет не только структуру чувств, которая в определенном смысле уникальна, но еще и массу различных представлений о мире, что служит границей между разумом и чувствами. В каком-то смысле «логика» народов, вероятно, выглядит одинаковой, но предпосылки при этом совершенно разные.
Культурные антропологи полагают, что основные категории мышления неосознанны. Они передаются в основном посредством языка. Особенно сохраняет бессознательную философию группы морфология языка. Например, Дороти Ли показала, что у населения соседних с Новой Гвинеей островов ход событий не приводит автоматически к установлению причинно-следственных отношений. Это влияет на их мышление, поэтому этим людям очень трудно общаться с европейцами, которые изъясняются только в причинно-следственных терминах.
Морфология любого языка всегда решает вопросы метафизики и значений. Язык не просто средство общения и выражения эмоций. Любой язык помогает упорядочить накопленный опыт. Единый континуум опыта может быть разделен по-разному. Мы привыкли думать, что различия, которые индоевропейские языки (или наш собственный язык) побуждают нас проводить, порождаются миром природы. На самом деле сравнительная лингвистика наглядно показывает, что любой речевой акт требует от говорящего определенного выбора.
Ни один человек не может реагировать на весь калейдоскоп стимулов, который обрушивает на него внешний мир. Что мы говорим, что замечаем, что считаем важным — все это часть наших лингвистических привычек. Так как эти привычки сохраняются в качестве «второстепенных феноменов», любой народ безоговорочно принимает свои основные категории и предпосылки. Предполагается, что другие будут думать так же в силу человеческой природы. Но когда эти другие вдруг приходят к иным выводам, никто не считает, что они исходили из других предпосылок. Чаще всего их называют «глупыми», «нелогичными» или «упрямыми».
Сегодня на коммерческий книжный рынок выброшено множество прежде недоступных нам сочинений. Коловорот мыслей, древних и современных, способен кого угодно сбить с толку. Надо, пожалуй, подумать и о том, сколь различны жанры, в которых обнаруживается человеческое откровение. Научная констатация — одно, философское предположение — другое. Их можно сталкивать, но их следует различать.
В современной публицистике, как и в теоретической литературе, оценка тех или иных мыслей производится без учета их жанра. Философскую идею толкуют, допустим, как естественнонаучный концепт. Мистическое провозвестие обсуждают с позиции здравого смысла. Психологическую методику воспринимают как философское озарение. В итоге стирается специфика и направленность философской рефлексии. Философское осмысление феноменов культуры опирается на культурологию. Однако зачастую оно обращается не к фактам эмпирического исследования, а к историко-философской традиции.
ЛИТЕРАТУРА
Бенедикт Р. Образы культуры//Человек и социокультурная среда. — М-) 1992. — Вып.II. — С.88-110.
Бердяев Н.А. Философия свободного духа. — М., 1994.
Гуревич П.С. Неповторимые грани культуры//Человек и социокультурная среда. — М., 1992. — Вып.И. — С.4-15.
Гуревич П.С. Невостребованный Диоген//Дружба народов. — 1994. — №1. — С.151—176.
Левинас Э. Философское определение культуры//Общество и культура: Философское осмысление культуры. — М., 1988. — 4.1. — С.38—39.
Лобкович Н. Философия и культура: перспективы//Общество и культура: Философское осмысление культуры. — М., 1988. — 4.1. — С.49—58.
Орлова Э.А. Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. — М., 1991.
Источник
