Европа пристрастилась к отрицательным процентным ставкам
Несколько лет назад ЕЦБ и центробанки Дании, Швеции и Швейцарии решили пойти на решительный шаг в борьбе с долговым и экономическим кризисом – опустить ключевые ставки ниже нуля. Предполагалось, что это будет краткосрочная экстренная мера. Но ставки остаются отрицательными, а побочные эффекты от них становятся все более очевидными.
При отрицательных процентных ставках коммерческие банки не получают процентов за хранение денег в центробанках, а, наоборот, вынуждены за это платить. Им выгоднее выдавать дешевые кредиты другим банкам, компаниям и потребителям и приходится устанавливать отрицательные ставки по депозитам. Теоретически это побуждает людей брать больше займов и больше тратить, стимулируя экономику. Но на деле это не помогло полностью устранить риски дефляции, повысило риск возникновения пузырей на рынке недвижимости, помогает поддерживать на плаву неэффективные компании и вредит европейским банкам, которым из-за низкой процентной маржи трудно конкурировать с американскими и финансировать экономику. А у центробанков остается меньше возможностей для стимулирования экономики в случае нового кризиса.
«Мы подсели на обезболивающее, отказаться от которого очень трудно», – цитирует The Wall Street Journal Тамаза Георгадзе, чья платформа Raisin помогает найти наиболее выгодные банковские вклады в 25 странах.
Об этом свидетельствуют и действия Европейского центробанка (ЕЦБ). В декабре 2018 г. ЕЦБ завершил масштабную программу скупки облигаций. Некоторые инвесторы ждали, что к концу 2019 г. он впервые за восемь лет повысит ставки, но в марте банк заявил, что не станет менять их минимум до конца года, а также неожиданно объявил о выдаче банкам дешевых долгосрочных кредитов сроком на два года. Президент ЕЦБ Марио Драги намекнул, что его начинает волновать побочный эффект отрицательных процентных ставок. ЕЦБ будет следить, чтобы у банков были «благоприятные условия для получения прибыли», сказал он.
Ведущие центробанки возьмут паузу в повышении процентных ставок
Аналитики Capital Economics ждут, что ЕЦБ будет сохранять ставку по депозитам на уровне -0,4% до 2021 г., а Швеция – на уровне -0,25%. Центробанки Швейцарии и Дании могут даже опустить ставки в 2020 г. до -1% с -0,75 и -0,65% соответственно, ждут эксперты. Для сравнения: ФРС США платит 2,35% по депозитам банков США.
Отрицательные ставки и программа скупки облигаций ЕЦБ имели смысл – они помогли Италии, Португалии и другим уязвимым странам еврозоны выдержать долговую нагрузку, снизив стоимость займов. Также они способствовали ослаблению национальной валюты, что выгодно таким экспортерам, как Германия и Швейцария. Но доступность дешевого финансирования не обязательно побуждает компании инвестировать. Из-за доступности дешевых займов привлекательными могут показаться даже плохие проекты, отмечает финансовый директор швейцарской химической компании Clariant Патрик Жани. А некоторые компании направят инвестиции в другие страны (прежде всего в США). Французские компании потратили примерно $200 млрд на такие инвестиции.
Наконец, отрицательные процентные ставки по депозитам не заставили людей отказаться от сбережений. Например, в швейцарском Alternative Bank Schweiz число вкладчиков в прошлом году увеличилось, а совокупный размер депозитов вырос на 2% до $1,3 млрд, хотя банк установил отрицательные процентные ставки от -0,125 до -0,75%. Некоторые клиенты банков находят альтернативные способы хранения средств, отмечает WSJ. Например, в банковских ячейках, а не на депозитах. Также швейцарцы вкладывают деньги в недвижимость, что вызывает опасения чрезмерной застройки. «Хранить деньги дороже, чем построить пустой дом», – объясняет Мартин Хесс, главный экономист Швейцарской ассоциации банкиров.
Источник
Отрицательные ставки
Куда заведут рынки отрицательные процентные ставки и чем это грозит инвесторам
Автор: Антонина Тер-Аствацатурова
За последний год объем мирового рынка долга с отрицательными ставками вырос почти в три раза, а политика отрицательных ставок на уровне регуляторов получает все большее распространение в отдельных странах. Yango.Pro поговорил с известными экономистами о том, откуда возник феномен отрицательных ставок, насколько это большая проблема для мировой экономики, как отрицательные ставки влияют на инвесторов, есть ли вероятность, что вслед за евро долларовые ставки тоже уйдут в отрицательную зону и может ли в обозримом будущем произойти переход к отрицательным ставкам в России.
ЧИТАЙТЕ В СТАТЬЕ:
© При использовании материалов сайта и цитировании — ссылка с URL-адресом обязательна
Что такое отрицательные ставки?
Около 10 лет назад центробанки отдельных стран начали своего рода эксперимент, внедрив отрицательные процентные ставки. Мера была вынужденной: дело в том, что коммерческие банки, которые традиционно хранят свободные средства на счетах центробанков, создавали избыточные резервы. Чтобы изменить ситуацию, регуляторы перестали платить банкам проценты по этим резервам, фактически поставив условие: «не хочешь кредитовать экономику — плати». Это, по плану центробанков, должно было заставить коммерческие банки начать избавляться от избыточных резервов, стимулируя экономический рост.
Политика отрицательных процентных ставок оказывает прямое влияние на финансовые рынки. Из-за введения отрицательных ставок экстремально снижаются доходности государственных облигаций.
Кроме того, на фоне программ выкупа активов, которые параллельно реализуют ведущие центробанки, увеличивается объем ликвидности на рынках, это тоже толкает стоимость финансовых активов вверх.
В условиях низких ставок заемщики могут привлекать дешевое финансирование, но одновременно с этим возрастают и риски для инвесторов, которые начинают покупать более рискованные активы в поисках доходностей.
Объем выпускаемых в мире облигаций с отрицательной доходностью тоже пугающе растет. По оценкам Bloomberg, стоимость мирового долга с отрицательными ставками за последний год увеличилась с $6 трлн до $17 трлн долларов.
Мера, которая начиналась как антикризисная, похоже, переходит в разряд постоянных. Многие центральные банки так и не смогли отказаться от инструментов с отрицательными процентными ставками. Они продолжают использоваться в еврозоне, Японии, Швеции, Швейцарии, Дании.
Более того, с конца 2018 — начала 2019 года по мере усиления рисков рецессии укрепляются и ожидания участников рынка, что ведущие центробанки продолжат смягчение денежно-кредитной политики. Это скорее всего означает, что фаза отрицательных ставок не близка к концу, а, наоборот, получит дальнейшее продолжение.
Российский контекст
Российские банки тоже вынуждены сталкиваться с отрицательными ставками, размещая средства в высококачественные европейские активы. При этом привлекать клиентские средства в евро под отрицательные ставки банки в России не могут по закону, так как это запрещено Гражданским кодексом. В результате они вынуждены предлагать клиентам условия лучше, чем получают сами при размещении средств. «Необходимость привлекать средства по нерыночным ставкам формирует дополнительные расходы банков и оказывает неблагоприятное влияние на чистые процентные доходы и возможности генерации прибыли», — отмечал ЦБ в своем регулярном Обзоре рисков финансовых рынков за август 2019 года.
В конце сентября ЦБ сообщил, что регулятор обсуждает возможность введения отрицательных ставок по валютным депозитам в России. Если такие изменения будут согласованы, то российские банки могут получить право вводить отрицательные ставки, правда, только по депозитам юридических лиц в валюте, вклады граждан это новшество затронуть не должно.
Куда ведут отрицательные ставки? Мнения экономистов
Yango. Pro обсудил в интервью с известными экономистами, как получилось, что отрицательные ставки стали практически современной нормой для рынков, к чему это ведет и с какими рисками может быть связано для инвесторов.
Константин Корищенко, профессор РАНХиГС:
«Отрицательные ставки — это завуалированный способ списания долгов»
— Феномен отрицательных ставок — это проблема для мировой экономики?
— Сами по себе отрицательные ставки могут иметь как положительные, так и отрицательные аспекты в зависимости от того, с какой стороны вы смотрите и для каких целей их применяете. Но с тем, что это является признаком проблем в экономике очень большого количества стран, думаю, никто спорить не будет.
Если абстрагироваться от сиюминутной ситуации и посмотреть на это отвлеченно, то можно предположить, что отрицательные ставки являются признаком некоего, если хотите, перепроизводства. Когда возникает ситуация перепроизводства, то товар начинает стоить на рынке меньше, чем его себестоимость. А фактически это и есть отрицательная процентная ставка на соответствующий товар, то есть на деньги.
В этом смысле отрицательная процентная ставка, вне зависимо от причин ее введения, это признак перепроизводства денег. И не является «великим открытием», потому что перепроизводство денег случилось как раз потому, что центральные банки стали в ранее невиданных количествах их выпускать. Дальше уже каждый сам может судить: это проблема или не проблема? Это временное явление, которое пройдет? Или что-то, что будет иметь длительные и очень серьезные последствия? Я больше склоняюсь ко второй точке зрения.
— Кто больше всего страдает от отрицательных ставок?
— Первое, что сразу приходит на ум, — это банки. Потому что по своей природе банк должен: а) вызывать доверие клиента, чтобы они приносили ему свои средства; б) зарабатывать на том, что берет деньги под одну ставку, а выдает под другую; в) аккуратно управлять рисками, которые возникают в результате банковской деятельности.
Так вот, при отрицательных процентных ставках дискредитируются все три характеристики, которым должен отвечать банк. Доверие не нужно, потому что нет большого желания нести деньги в банк под отрицательные ставки. Маржа у банка тоже не возникает, потому что если вам принесли деньги под −0.5%, то вряд ли какой-то сумасшедший возьмет их у вас под −1%. И управление рисками при таком сценарии тоже превращается в какую-то фантасмагорию.
То есть фактически отрицательные процентные ставки представляют собой некое лекарство, которое следует принимать какое-то время, чтобы преодолеть определенный болезненный период. Но в это же время надо предпринимать какие-то меры, которые лечили бы саму болезнь, а не ее признаки. А мы уже десять лет живем с околонулевыми ставками и уже пять лет — с отрицательными. Это уже своего рода наркотическая зависимость.
Возвращаясь к вашему вопросу о том, кто от этого страдает: в конечном счете страдают все, только есть те, кто страдает раньше, и есть те, кто будет страдать позже.
Вот не далее как на прошлой неделе Кристин Лагард, председатель Европейского центрального банка, заявила европейским гражданам примерно следующее: «Радуйтесь тому, что у вас есть работа и зарплата, и забудьте о своих пенсиях» (я, конечно, утрирую немного, но смысл от этого не меняется). Потому что сохранить пенсионные накопления в ситуации отрицательных процентных ставок крайне сложно.
Если резюмировать все вышесказанное более формальным языком, то отрицательные ставки ведут к деградации банковской и пенсионной системы. Затем у вас наступают проблемы с денежным обращением. Недаром сейчас практически все центральные банки развитых стран рассматривают возможность выпуска своих цифровых валют как своего рода попытку «встряхнуть ситуацию». А в конечном счете длительное применение отрицательных ставок ведет к существеннейшему искажению условий экономической деятельности, когда вы можете фактически на «долговой игле» поддерживать весьма долго неэффективное или убыточное производство.
Вот вам пример: в юго-восточных штатах США есть компании, которые продают добываемый ими сланцевый газ по отрицательным ценам. Это означает, что такие компании платят тому, кто забирает у них газ! Да, там существует конъюнктурная нехватка мощностей по хранению и транспортировке. В таких условиях дабы не останавливать производство и не нести более масштабные убытки, связанные с утилизацией, консервацией и так далее, производители готовы отдавать газ по отрицательной цене. И этот бизнес не разоряется, потому что они могут финансировать его достаточно длительное время по очень низким ставкам.
— Какое влияние оказывают отрицательные ставки на центробанки?
— Низкие ставки являются признаком того, что центральные банки оказываются бессильны в реализации своей денежно-кредитной политики. Сегодняшняя модель (не важно, как она называется — инфляционное таргетирование или как-то иначе) в той или иной форме все равно основана на управлении процентной ставкой. Но если у вас нулевая и отрицательная ставка, это означает, что вы достигли пределов возможностей своей политики по снижению ставки.
Чего нельзя сказать о процессе ее повышения. Например, когда случился кризис 2014 года, Центробанк России поднял ключевую ставку до 17%. В 1992 году Центральный банк Швеции поднимал ставку до 900 с лишним процентов, правда всего на два дня, для того чтобы справиться с кризисом. И так далее.
То есть в истории есть достаточное количество примеров, когда центробанки пытались «отрезвить ситуацию» поднятием процентной ставки и у них это получалось. Но решать проблему резким снижением ставки в отрицательную зону регуляторы не могут. И причина заключается в том, что альтернатива в виде хранения наличных денег будет стоить вам примерно от четверти до половины процента в год. И если ставка в банке будет ниже, например −1%, то никакой разумный человек вообще ничего в банк не понесет. Поэтому центральные банки дальше той величины, которой они уже достигли — −0.5% — опускаться просто не могут. То есть отрицательных ставок на уровне −5%, −10% пока нет и вряд ли они появятся в будущем. При попытках опустить процентную ставку до −1% и ниже все экономические агенты просто перейдут в кэш.
Так что исходя из сегодняшней модели денежного обращения это невозможно. Вот в новой модели, где речь идет о цифровых деньгах центрального банка, такое (существенно отрицательные процентные ставки) теоретически может быть. Потому в рамках такого подхода рассматривается модель, когда цифровые деньги будут выпускаться с дисконтом. И тема самым через обменный курс цифровых денег на обычные можно будет попытаться смоделировать существенные отрицательные ставки. Но для этого нужно сначала такую модель перевести в практическое русло. Надо сказать, что сегодня многие центральные банки в мире (кроме, пожалуй, российского) очень серьезно экспериментируют с цифровыми деньгами, а в Швеции даже дошли до стадии законопроекта.
— А какие последствия для мировой экономики может иметь переход на цифровые деньги?
— Давайте разберемся: мы ранее обсудили ситуацию с отрицательными ставками, почему это плохо и куда это ведет, но мы не затронули саму причину. Перепроизводство денег — это ведь описание ситуации, а не ее объяснение. А первопричина — это накопление долгов. И собственно, низкие или отрицательные процентные ставки — это такой способ их реструктуризации, когда вы резко снижаете стоимость обслуживания долга и занимаетесь его «удлинением». Недаром сейчас многие страны и отдельные компании экспериментируют с выпуском 30-летних, 50-летних, 100-летних бумагам. Это прежде всего попытки реструктурировать существующий большой долг.
Исторически долги, как правило, списывались или реструктурировались в результате доброй воли большой страны по отношению к малым (например, так в 80-х годах XX века Соединенные Штаты поступили по отношению к странам-заемщикам из Латинской Америки). Есть такой способ и он работает. Но для этого нужно, чтобы у вас были неравные по своим экономическим масштабам стороны. А если должником является США, Япония, Испания или Великобритания? Да к тому же не просто по отдельности, а все вместе. Кто же в этом случае будет им списывать долги?
При возникновении проблем таких масштабов в мировой истории был другой рецепт. Он назывался мировая война. Но мы понимаем, что сегодня этот рецепт имеет уже только гипотетическое наклонение. Соответственно, первый способ не работает, второй способ не приемлем. Нужно искать третий. Отрицательные процентные ставки – это как раз такой завуалированный способ списания долгов.
— Какова вероятность, что при таком раскладе, который вы описали, долларовые ставки тоже уйдут в отрицательную область?
— Очень высокая! Мне представляется, что в сегодняшних обстоятельствах это путь, который должны пройти все. Вы спросите, почему тогда США до сих пор поддерживают относительно высокие процентные ставки? Не потому же, что там работают более сознательные люди и они проводят более здоровую денежно-кредитную политику?
Вспомним историю, такая же ситуация была в Японии примерно 15 лет назад: это была первая страна, которая начала экспериментировать с отрицательными ставками. И они тоже говорили: вот сейчас мы подержим ставки низкими годик-два, а потом снова поднимем. Но когда они начала ставки поднимать даже ненамного, вся система вновь двинулась в кризис, и они свои эксперименты закончили и опустили ставки опять. Европа даже не стала экспериментировать, у нее была возможность посмотреть, что происходило в Японии.
А в США понимают, что опусти они сейчас ставки до нуля, доллар значительно потеряет в своей нынешней привлекательности. Доллар во многом держится на притоке капитала, который происходит из-за того, что по нему ставка по сути на 200 б.п. выше, чем в Европе.
Но несмотря на ультранизкие ставки, нарастание долгов в американской экономике все время увеличивает объемы процентных платежей. До прихода Трампа процентные платежи бюджета по долгам, по крайней мере, не росли. А при Трампе они начали расти очень быстро не только в абсолютном выражении, но и в относительном. И это уже очень опасно. То есть США фактически съедают свой бюджет, увеличивая долю так называемых обязательных расходов бюджета и уменьшая долю так называемых свободных расходов. А дальше можно просто смотреть за тем, то, когда эти прямые пересекутся.
— Рост в мире количества долгов с отрицательной доходностью — что это означает для экономики?
— Эта история сродни той, когда вам говорят, что на вас летит очень большой метеорит и он точно мимо Земли не пролетит. Остается только считать, какое количество времени ему осталось лететь.
Источник: материалы спикера
— Но ведь кто-то инвестирует в эти долги с отрицательными ставками.
— Говоря об инвестициях, вы, наверное, подразумеваете, что кто-то на этом зарабатывает. А в сегодняшнем контексте «инвестирует» означает просто избегает худшего варианта.
— Возможен ли переход к отрицательным ставкам в России?
— В обозримом будущем нет. Хорошо это или плохо, мы просто не успеем «пробежать этот путь» накопления долгов. В моем понимании раньше случится кризис, чем мы успеем присоединиться к «эксклюзивному клубу» стран с большим уровнем долга.
Более того, есть стойкое ощущение, что мы сейчас идем совсем другим путем. Ведь накопление долгов отчасти было связано с поддержанием той рыночной экономической модели и системы ее финансирования, которая сложилась в Европе, в Америке и Японии. А если у вас условно 100 предприятий, из них 80 — государственные, 20 банков, из них 15 — государственные, то какая разница, какая у вас процентная ставка.
Источник: Bloomberg (по данным на авг. 2019 г.)
Олег Шибанов, профессор финансов РЭШ, директор Центра исследования финансовых технологий и цифровой экономики СКОЛКОВО-РЭШ:
«В ближайшие годы российской экономике отрицательные ставки будут не нужны»
— Отрицательные ставки глобально — это проблема для мировой экономики?
— Я бы так не сказал. Дело в том, что постепенное снижение ставок в мировой экономике — это в принципе очень долгосрочный тренд. Например, в 70–80-е годы прошлого века инфляция в Штатах была очень высокой, с ней приходилось бороться, в определенные моменты ставки на американском рынке превышали 17%. Если брать отсчет оттуда, то, конечно, за прошедшие годы ставки очень упали, и это постепенное снижение происходило во всем мире. То есть и на развитых, и на развивающихся рынках можно было наблюдать одновременно две тенденции — снижение ставок и параллельно с этим — снижение инфляции.
Поэтому, если отвечать на вопрос, плохо или хорошо, что с течением времени ставки постепенно ушли в отрицательную зону, я бы сказал: это нормально. Мировая экономика в принципе растет более медленными темпами последние годы: население стареет, снижаются потребности в инвестициях, потому что на рынке в принципе возникает меньше прорывных проектов, которые давали бы быструю отдачу на капитал.
В этом контексте, снижение ставок — нормальное явление, которое не является проблемой в глобальном смысле.
— Означает ли это, что ставки будут продолжать снижаться и дальше и другого пути, как дальше вниз, по наклонной, у нас нет?
— Не совсем так. В экономике существует так называемая концепция нейтральной реальной процентной ставки. «Нейтральная» означает не оказывающая негативного или позитивного влияния на экономику, а реальная ставка — это ставка за вычетом инфляции. Так вот, реальная ставка в российской экономике сейчас оценивается Банком России на уровне 2–3%. Если цель по инфляции у регулятора 4%, то мы и получаем уровень ключевой ставки 6–7%. Это некий «нормальный уровень» для российской экономики.
Если мы говорим про американскую экономику, то там реальная ставка часто оценивается в 0.5–1%. Прибавьте к этому 2% инфляции — и получите 2.5–3% номинальной ставки.
В этом плане те ставки, которые мы видим сейчас в Еврозоне, конечно, уже достаточно низкие. Но их можно рассматривать как временное явление, которое скоро должно прекратиться.
— Вы имеете в виду, что рано или поздно отрицательные ставки вернутся в положительную область, просто должно пройти какое-то время?
— У меня на эту проблему действительно довольно простой взгляд: когда-то ситуация поменяется по той причине, что невозможно вечно жить с отрицательными ставками. Да, безусловно, старение населения, замедление экономики, секулярная стагнация — все это приводит к тому, что номинальные ставки в экономике должны оказаться на достаточно низких уровнях. Но если у вас цель по инфляции 2% и ЦБ ее достигает, то вы, наверное, ожидаете номинальных ставок хотя бы в районе 1.5%, но уж никак не −5%. В этом смысле дальше ставки не должны бесконечно долго оставаться такими низкими: что для этого потребуется — масштабный кризис, который пройдется рецессией по всем экономикам мира, или какие-то другие шоки, которые могут привести к возобновлению экономического роста, — время покажет.
— То есть, чтобы цикл развернулся, нужен какой-то очень сильный стресс для рынков?
— Вы знаете, у меня есть подозрение, что без глобальной рецессии, которая каким-то образом перестроит наши взгляды на то, какие отрасли экономики более, а какие менее привлекательны, все-таки не обойдется. Если мировая экономика хочет перейти на новые рельсы, она вынуждена будет что-то подобное испытать.
— А кто больше всего страдает от отрицательных ставок?
— Думаю, что тут ответ достаточно очевиден: сильнее всего страдают пенсионеры. Не секрет, что доходности пенсионных фондов исторически часто обеспечивались вложениями в облигации. Вы как управляющий пенсионными активами могли получать условные 5% номинальной доходности на облигациях, причем это были безрисковые облигации казначейства США, и вы спокойно наслаждались результатом. Сколько получается сейчас: процента два, может быть, даже меньше. То есть сегодня у пенсионных фондов в принципе стало гораздо меньше инструментов, которые бы позволяли им поддерживать относительно высокую доходность с относительно низким риском.
А если вы говорите про условный японский пенсионный фонд, то это означает, что он вынужден довольно много денег вкладывать в рынок акций (потому что на рынке бондов отрицательные доходности), а дальше встает вопрос: а растет ли японский рынок акций в достаточной мере? Оказывается, что тоже не всегда. При этом риски потенциально выше.
Я даже видел какие-то данные о том, что в Нидерландах рассматривают возможность сокращения пенсий, из-за того что пенсионные фонды довольно сильно недофондированы. То есть у них не хватает средств платить старые пенсии их нынешним пенсионерам.
Все эти факты говорят о том, что это главный сегмент рынка, который испытывает из-за отрицательных ставок большие проблемы.
Источник: Bloomberg (по данным на авг. 2019 г.)
Маленькие проблемы, безусловно, испытывают банки. Европейские реалии, к примеру, таковы, что для крупных корпоративных клиентов банкам еще кое-как удается сделать отрицательные ставки, из-за того что ЕЦБ держит депозитные ставки отрицательными. А вот для ретейл-инвесторов, для обычных людей банк не может сделать ставки отрицательными: у них не так много сбережений, это не миллиарды долларов, и эти люди будут очень сильно нервничать и забирать деньги.
В итоге у банков сокращаются прибыли, и есть некоторые данные, которые демонстрируют, что это скорее всего приведет к снижению роста экономики, потому что у банков с меньшей прибылью меньше желания и возможностей вкладывать в экономику и давать кредиты на инвестиции.
— А что касается обычных людей и их решений — они страдают от отрицательных ставок?
— Я бы не стал с уверенностью утверждать, что обычный человек страдает из-за того, что у него по облигациям отрицательные ставки. Да, возможно, это будет несколько напрягать людей и стимулировать их перекладываться в какие-то более рисковые инструменты. Но, с другой стороны, это ведь может иметь и положительный эффект для экономики.
Скажем, если мы посмотрим на российские реалии, где объем депозитов населения очень большой и эти деньги не всегда попадают в экономику, то, возможно, некоторое стимулирование людей переходить в более рискованные инструменты — в акции или облигации компаний — помогло бы увеличить объем инвестиций внутри экономики.
С этой точки зрения отрицательные ставки можно рассматривать и как хороший инструмент, который поможет людям в среднем больше зарабатывать, а компаниям больше инвестировать.
— Вы упомянули про влияние отрицательных ставок на ВВП: пока ведь экономисты не могут договориться насчет того, хорошо это или плохо для роста экономики?
— Круг стран, которые с этим экспериментируют, пока достаточно ограниченный. Тем не менее это все-таки страны, на которые сегодня приходится примерно 25% мирового ВВП. Есть первичные результаты наблюдений. Они показывают, что в принципе без снижения ставок и параллельного количественного смягчения, которое проводили крупные центральные банки, экономике было бы гораздо хуже. То есть краткосрочные эффекты скорее положительные, они помогли европейской экономике выбраться из кризиса и начать как-то развиваться дальше.
Но тут возникает вопрос, хорошо или плохо в долгосрочной перспективе, когда вы пытаетесь подпитывать экономику низкими ставками, часто загоняя стоимость активов на более высокие уровни. Где вы окажетесь, если вдруг начнете эти ставки постепенно повышать? Насколько сильное замедление за этим последует? Как сильно это снова может загнать экономику в рецессию и как долго она продлится?
— Согласно статистике, самыми крупными держателями долга с отрицательными ставками в мире являются центробанки. А какое влияние это на них оказывает?
— Это результат количественного смягчения, которое проводили центробанки параллельно со снижением ставок. Когда они поняли, что просто снижением ставок экономике не помочь, то вынуждены были перейти к дополнительным мерам стимулирования.
В этом смысле накопление отрицательных долгов — это скорее следствие того, что экономика не развивалась, а не целенаправленная политика регуляторов. Как это влияет на центробанки? В общем-то никак. В силу того что центральный банк может печатать местную валюту, он в принципе в состоянии долгое время, в отличие от коммерческого банка, жить даже с отрицательным балансом.
То есть у центрального банка может быть отрицательный собственный капитал. И это не ужасно, это просто не очень хорошо с точки зрения экономики, и это скорее всего будет означать, что экономика находится в плохом состоянии. Но с точки зрения самой возможности функционировать центральный банк имеет полное право на отрицательный собственный капитал.
— Какова вероятность, что долларовые ставки тоже уйдут в отрицательную область?
— В США есть так называемая ставка по федеральным фондам (effective federal funds rate) — та самая ставка, которую в каком-то смысле таргетирует ФРС. Так вот, все мы помним, что с 2009-го по 2015 год эта ставка уже находилась около нуля. Технически ФРС не допускала, чтобы она уходила ниже, но в принципе это было возможно, и такой вариант очень серьезно обсуждался.
Надо понимать, что пока ФРС действительно не рискует переходить к отрицательным ставкам по доллару, так как попросту не готова рисковать и экспериментировать с самой крупной экономикой мира и, как самый крупный центральный банк, она не хочет напугать финансовые рынки. Поэтому, я бы не ожидал отрицательных ставок по доллару еще очень долгое время, но это не означает, что в отдельных кейсах это невозможно.
Ведь есть же компании, которые занимали под отрицательные номинальные долларовые ставки. К примеру, всеми любимая Berkshire Hathaway Уоррена Баффета еще в нулевые годы (когда рыночные ставки были еще довольно высокими), выпускала облигации с отрицательным купоном. Конечно, стоит оговориться, что это был довольно хитрый кейс, так как речь шла о конвертируемых бондах. Но факт остается фактом: эмитент предлагал инвесторам доплачивать ему за право владеть облигациями компании. В этом плане маленькие эксперименты, связанные с отрицательными ставками, имели место и в США.
— Как вы считаете, является ли рост в мире количества долгов с отрицательной доходностью одним из признаков образования гигантского пузыря на рынке?
— На самом деле отслеживать рациональные пузыри очень тяжело. И заявлять, что отрицательные ставки — это путь к надуванию пузыря, очень большой риск. Потому что фундаментальная оценка стоимости тех же облигаций соответствует тому, сколько они приносят сейчас инвесторам и какие альтернативы у инвесторов в принципе есть.
Скорее, отрицательные ставки показывают, что у экономики не очень много идей, которые требуют много денег. Ведь почему в экономике бывают высокие номинальные процентные ставки? Потому что деньги всем нужны для того, чтобы инвестировать в интересные проекты. Но как только у вас заканчиваются инвестиционные идеи внутри экономики, а денег какое-то количество остается (потому что вы их накопили в течение какого-то времени), встает вопрос, куда их инвестировать. Из-за этого ставки вполне могут уходить на низкие и даже отрицательные уровни. Поэтому мой ответ — нет, это не пузырь.
В чем действительно может быть проблема, так это в том, что в мире в целом накоплен очень большой объем долга, особенно корпоративного долга в отдельных странах, например в Китае. Но в целом, с моей точки зрения, мировая финансовая система сейчас находится в прекрасном состоянии. И я бы не стал рисковать, утверждая, что где-то в рамках этой системы надувается пузырь.
— Зачем инвесторы во всем мире в принципе покупают долги с отрицательной доходностью?
— Во-первых, есть категория институциональных инвесторов (и мы о них уже упоминали), у которых в принципе нет альтернатив. В первую очередь это страховые компании и пенсионные фонды, которые распоряжаются большими объемами средств и при этом по закону должны инвестировать большую долю в довольно ограниченный список относительно безрисковых инструментов. Как правило, это гособлигации, большая часть которых в Европе сегодня торгуются с отрицательной доходностью.
Во-вторых, на рынке есть другие институциональные инвесторы, если хотите — спекулянты, которые приходят на рынок, чтобы заработать. Ведь что такое снижение ставок на рынке облигаций? Это рост стоимости облигации. Если вы покупаете облигацию с какой-то относительно высокой внутренней ставкой доходности, а в течение какого-то времени внутренняя ставка доходности падает, то стоимость этой облигации растет.
Это означает, что инвестор, который вовремя зашел в такую бумагу, может очень хорошо заработать на снижении ставок. Так произошло, например, с инвесторами, которые вложились в австрийские столетние облигации и заработали какую-то фантастическую норму доходности на этих бумагах.
Кроме того, не нужно забывать, что у инвесторов всегда есть возможность перепродать гособлигации центральному банку, потому что количественное смягчение ЕЦБ подразумевает, что он продолжает покупать каждый месяц суверенные бумаги в каком-то объеме.
— Возможен ли переход к отрицательным ставкам в России? Какие условия для этого необходимы?
— В этом вопросе я, пожалуй, совершенно согласен с министром экономики Максимом Орешкиным. Буквально несколько недель назад он как раз говорил, что видит минимальные ставки в российской экономике на уровне около 3%. В принципе, номинальные ставки могут уходить и на 2%, и на 1%. Но тут надо помнить, чем мы отличаемся от развитых стран: в большинстве развитых стран цель по инфляции 2%.
В России таргет по инфляции 4%, и пока мы ниже 2.5% инфляцию в годовом выражении не видели. Вот эта более высокая цель по инфляции, чем в развитых странах, позволяет регулятору держать номинальные ставки в положительной зоне всегда.
Отрицательные ставки — это ведь не самоцель. Цель в том, чтобы экономика развивалась, чтобы были инвестиции, чтобы был относительно разумный рост. И то денежно-кредитное пространство, которое у нас есть, позволяет пока простым снижением номинальных ставок регулировать ситуацию, не заходя ни в какую отрицательную зону.
Поэтому я уверен, что в ближайшие годы российской экономике отрицательные ставки будут совершенно не нужны. А если вдруг в какой-то момент в России это все-таки произойдет, это будет означать, что у нас очень большой экономический кризис внутри страны, то есть не из-за падения цен на нефть, а из-за того, что у нас, скажем, люди стали очень быстро стареть и резко выросла смертность. Я очень надеюсь, что этого не случится.
Александр Кудрин, главный стратег, управляющий директор «АТОН»:
«Отрицательная ставка — нонсенс для облигационного рынка»
— Феномен отрицательных ставок — насколько это серьезная проблема для мировой экономики?
— Изначально сами по себе отрицательные ставки не являлись проблемой, а были как раз отражением тех проблем, которые наблюдались в мировой экономике. Речь идет о замедлении экономического роста. В какой-то момент центральные банки ряда стран ввели отрицательные ставки по депозитам. Регуляторы таким образом «наказывали» (если можно так сказать) коммерческие банки за то, что они формируют избыточные резервы. Как известно, банки должны формировать обязательные резервы, а кроме этого есть какой-то кэш, который остается у них на балансе и который они хранят на депозитах в ЦБ. Для того чтобы стимулировать банки инвестировать эти деньги в экономику, Европейский центральный банк, ЦБ Швеции, Австрии, Швейцарии и Японии стали вводить отрицательные процентные ставки по депозитным операциям.
Это привело к тому, что банки стали терять деньги на депозитных операциях с самым надежным контрагентом. Неудивительно, что кредитные организации начали искать альтернативу. Наиболее подходящим вариантом с точки зрения кредитного риска стали суверенные долговые обязательства. Получилось, что эффект отрицательных процентных ставок распространился на рынок облигаций, в первую очередь, гособлигаций. Уже после этого он стал рассматриваться как некий феномен. И сегодня уже действительно можно говорить о том, что отрицательные процентные ставки — это проблема как для экономики, так и для финансовых рынков.
Проблема заключается в том, что упомянутые стимулирующие меры, желаемого результата так и не принесли. Ускорения экономического роста не происходит. А экстраординарная мера, связанная с введением отрицательных ставок, которая казалась временной, судя по всему, переходит в разряд постоянных.
Надо понимать, что отрицательная ставка для финансового рынка, в первую очередь для облигационного, это некий нонсенс, абсолютно не естественная вещь. С этой точки зрения отрицательные ставки являются проблемой, потому что не очень понятно, как из этой ситуации выходить. Регуляторы сделали какой-то шаг, ожидали определенного эффекта, его нет, а теперь надо фактически сделать шаг назад. Если банки наказывались отрицательной ставкой, чтобы увеличить объем кредитования экономики, но ничего кардинально не поменялось, то какой эффект вы получите, если это наказание уберете? Еще худший?
— Кто больше всего страдает от отрицательных ставок?
— Как это ни парадоксально, я считаю, что больше всех от отрицательных ставок сейчас страдают институциональные инвесторы, которые базируются на стратегии buy&hold, то есть покупают бумаги и держат их до погашения. Это реальная проблема. Потому что для них купить облигацию под отрицательную ставку означает просто потерять деньги.
Вторая категория — коммерческие банки. Общеизвестный факт, что на отрицательных ставках банки зарабатывают гораздо хуже. Возможность банков перекладывать отрицательные ставки на своих клиентов в принципе ограничена. Если на уровне корпоративных клиентов это еще хоть как-то работает, то на уровне частных лиц это не работает никак. Если ставка по депозиту частного лица будет −1%, то это частное лицо предпочтет снять кэш и хранить его дома.
— Почему попытка регуляторов стимулировать банки с помощью отрицательных ставок кредитовать экономику фактически провалилась?
— Монетарных методов не хватает, чтобы преодолеть глобальный спад в экономике, который представляет собой, пожалуй, ключевой риск в нынешних реалиях. И он очевиден для всех. Этот фактор оказывает сильное давление на инвестиционную активность. Если посмотреть на то, чем занимаются сейчас высококачественные заемщики, то можно увидеть, что они скорее склонны совершать операции по делевериджу, нежели привлекать деньги для новых инвестиций.
— Есть ли вероятность, что долларовые ставки тоже уйдут в отрицательную область?
— Я думаю, что вероятность этого не очень большая. Во-первых, потому что у Штатов еще есть определенный запас до перехода в отрицательную территорию. А во-вторых, это все-таки очень большой рынок. У правительства США существенный дефицит бюджета, оно печатает довольно много облигаций. Потребуется гораздо больше усилий, чтобы сдвинуть кривую US treasuries в отрицательную зону. Что касается регулятора, то все-таки для американцев перевод ставок в отрицательную зону — довольно радикальный шаг. Чтобы это решение было принято, должно пройти определенное время, которое покажет, , что иные меры не приносят никакого результата.
Напомню, когда был предыдущий цикл смягчения денежно-кредитной политики, вначале было снижение ставок, а затем уже количественное смягчение или выкуп активов. Сейчас ФРС использует оба инструмента параллельно. Правда, американский регулятор подчеркивает, что то, что мы наблюдаем сейчас, — это не количественное смягчение, а лишь меры, направленные на улучшение ликвидности. В целом я с этим, наверное, соглашусь. Но по форме это все равно операции по выкупу активов. Когда будет решена проблема с ликвидностью, вполне вероятно, через какое-то время будет запущено полноценное количественное смягчение. Вот если эти меры не сработают, тогда уже встанет вопрос о том, чтобы двигать ставки в отрицательную зону. Но пока что, думаю, американский рынок все же ментально далек от этого решения.
— Как вы относитесь к росту в мире количества долгов с отрицательной доходностью? Это серьезная опасность для рынков?
— На мой взгляд, основной риск заключается в том, что, когда формируется отрицательная доходность по тем или иным инструментам, часть инвесторов переходит в более рискованную категорию активов. Условно говоря, есть банк, который всю жизнь держал деньги на депозитах в ЕЦБ; когда ставка по ним вдруг стала отрицательной, он стал покупать немецкие облигации; когда доходности по ним ушли в минус, он стал думать о том, чтобы купить итальянские бумаги; когда доходность по итальянским бумагам приблизилась к нулю, он стал покупать долги корпораций, и так далее. Вот этот процесс перехода из одной категории активов в другую очень быстрый. А экспертиза не успевает за этим. Суть в том, что консервативные инвесторы оказываются на территории тех рисков, которые они не очень хорошо понимают. И это, в свою очередь, может вести к довольно существенным потерям.
Как известно, часть облигаций, которые ЕЦБ выкупал себе на баланс, оказались в дефолте, несмотря на то что у европейского регулятора были строгие ограничения с точки зрения кредитных рейтингов и так далее. Это как раз пример того, что бывает, когда консервативный инвестор сталкивается с нехарактерными для себя рисками. Говорить о том, что на рынке надувается какой-то пузырь, наверное, все же не совсем корректно, но то, что доходности и премии, которые предлагаются в относительно рискованных бумагах в корпоративном секторе, не покрывают кредитные риски, это правда.
— Можно ли найти какие-то пусть гипотетические, но плюсы в таком явлении, как отрицательные ставки?
— В принципе, в таких условиях корпорации могут привлекать деньги под более низкие ставки, улучшать свои кредитные метрики и в целом развивать свой бизнес. Но это опять-таки скорее теоретический плюс, чем практический. Представьте себе: человек всю жизнь занимал под 36%, а тут ему предлагают кредит под 2%. Есть ли вероятность, что он возьмет больший кредит? Конечно, есть. А есть ли вероятность, что он увеличит свои расходы? Конечно, есть. Вопрос в том, как он будет эти кредитные деньги потом отдавать, потому что доходы его от этого никак не поменяются. То есть это еще и во многом вопрос дисциплины: если при снижении ставки заемщик оставляет себе ровно такой же объем кредита, то он в плюсе, он от этого выигрывает. А если он бездумно тратит деньги, то это, конечно же, минус.
— Возможен ли переход к отрицательным ставкам в России?
— Думаю, что нет. Во-первых, даже если сравнивать со Штатами, у нас еще больший запас до перехода в отрицательную зону. И я бы не сказал, что у России есть реальная необходимость в стимулировании с помощью отрицательных ставок. Это если смотреть на вопрос с точки зрения макроэкономики. С точки зрения банковской системы, введение отрицательных ставок потенциально формирует давление на капитал банков. А в России проблемы с капиталом у банков очевидны. И создавать здесь дополнительные риски, думаю, никому не нужно. Понятно, что сейчас мы с вами говорим о ставках в рублях.
Что касается дискуссии вокруг возможного введения отрицательных ставок по депозитам в евро, то это просто отражение тех процессов, которые происходят в мире, в еврозоне в частности. И здесь, на мой взгляд, как раз никаких ограничений нет. В целом, введение отрицательных ставок ведь можно реализовывать по-разному: к примеру, ставка по депозиту в евро у банка составляет 0,01%, при этом комиссия за ведение счета равна 1%, и вот вы уже по факту получаете отрицательную ставку. С точки зрения банков, это даже плюс, потому что в этом случае они смещаются от процентных доходов к комиссионным.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Источник
