ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ СТРАН ДРЕВНЕГО ВОСТОКА
Арийская проблема.
В настоящее время почти весь Северный и частично Южный Индостан населяют народности, которые говорят на индоарийских языках (пенджаби, гуджарати, хинди, урду, маратхи, бенгали и т.д.); в Кашмире, Северном Пакистане и Северо-Восточном Афганистане живут племена и народы, говорящие на индоевропейских дардо-кафирских языках; в большей части Южной Индии распространены дравидские языки (телугу, тамили, канпара, малаяли и др.); в Центральной Индии сохранились языки мунда; в предгорьях Гималаев наряду с индоарийскими зафиксированы тибето-бирманские языки. Кроме того, в Южной Индии проживают малочисленные аборигенные веддоидные племена (название не имеет отношения к «Ведам», религиозным книгам древней Индии). На о-ве Шри Ланка обитают индоарийские по языку сингальцы и дравидские по языку тамилы.
На Иранском нагорье в древнейшие времена в южной его части жили эламиты, родственные по языку дравидам, в северной и западной—вероятно, племена, язык которых был близок кавказским. Ныне Иран, Афганистан и часть Средней Азии населяют преимущественно этнические общности, говорящие па индоевропейских иранских языках: персы, таджики, пуштуны (афганцы) и различные горные народности. Тюркоязычное население появилось здесь впервые в эпоху средневековья.
Индоарийские, дардо-кафирские и иранские языки объединяются под Названием индоиранских; все они принадлежат к индоевропейской семье. Прародиной индоевропейских языков обычно считаются либо широколиственные леса на востоке Центральной и в Южной Европе, либо степные пространства к северу от Черного и Каспийского морей(В недавное время выдвинута гипотеза первоначальной прародины носителей индоезропейских говоров в Малой Азии, Закавказье и на Армянском нагорье. Однако она не принимается многими лингвистами и едва ли не большинством археологов; особенно маловероятна локализация этой прародины на Армянском нагорье. Эта гипотеза предполагает движение носителей основной части индоевропейских языков с востока на запад—через Среднюю Азию и Восточную Европу; переселение из Закавказья в Среднюю Азию предполагается на ладьях, что весьма маловероятно для такого раннего времени. Индоиранцы по всем гипотезам считаются пришедшими в Иран с севера.). Начало распада индоевропейской общности относят с большой долей вероятности к IV тысячелетию до н.э. С этого времени племена, говорившие на индоевропейских диалектах, распространялись на юг — в Малую Азию (хетты, лувийцы), на юго-запад — на Балканский полуостров (греки, фракийцы)(Более поздними обычно считают движения племен на запад — в Италию (италики), в западные области Европы (кельты, позже германцы), а также в леса Прибалтики (литовцы, латыши), Польши, Белоруссии и далее (славяне). За исключением италиков, эти индоевропейские племена жили вплоть до середины I тысячелетия н.э. в условиях первобытности, составляя часть периферии древнего мира.), а также на восток (индоиранцы).
Историческое языкознание дает нам в руки средства выяснения внешней среды и уровня материальной, а отчасти и духовной культуры — в меньшей степени общественного строя — древних индоевропейских, а позже и специально индоиранских племен. Не останавливаясь сейчас на общеевропейском племенном единстве, скажем несколько слов о племенах времени индоиранского единства, которое, по лингвистическим данным, должно датироваться около середины III тысячелетия до н.э. На существование такого единства указывают большая близость языков древних иранцев и индоарийцев, а также общие явления в культуре и религии; разделение произошло уже после середины II тысячелетия до н.э., когда одна часть племен осела в Иране, а другая продолжала продвижение в Индию.
Среди индоиранцев (и только среди них) был широко распространен термин арья — «благородный». Им называли себя, по-видимому, члены племен, занимавших руководящее положение в существовавших в то время племенных союзах. Поэтому индоиранские по языку племена в науке часто называются и арийскими. Оставшихся в Иране(Древнее название Иранского нагорья—Ариана. Термин «Иран» — более новая форма того же слова «Ариана». Как уже упоминалось, в древней истории термин «Иран» применяется в широком смысле, т.е. ко всей территории нагорья, а не только к территории современного государства Иран.) называют иранцами, а переселившихся в Индию — индоариями или индоарийцами, а языки называют иранскими и индоарийскими соответственно; промежуточное положение занимают дардо-кафирские языки, причем считается, что появление их носителей в ирано-индийском регионе предшествовало появлению как индоарийских, так и иранских племен. Таким образом, термин «арий» — первоначально социальный, в современном научном употреблении — лингвистический, но совсем не расовый; никакой арийской расы никогда не существовало ни в Европе, ни вне её. При передвижении племен происходило усвоение языков индоевропейской семьи местными племенами различных антропологических типов. Неизвестно также, были ли антропологически однородными первые племена, говорившие на праиндоевропейском языке.
Все три восточные группы индоевропейских племен — дардо-кафиры, иранцы и индоарийцы, — несомненно, прошли через Иранское нагорье, т.е. через территорию нынешних государств Иран и Афганистан. К сожалению, не установлено, ни откуда они двигались, ни какими путями они дошли до окраин нагорья; письменных свидетельств об этом нет, а данные памятников материальной культуры и лингвистические данные археологи и лингвисты все еще толкуют по-разному.
Мы можем с полной уверенностью считать, что индоиранцы были пастушеско-земледельческими патриархальными племенами, причем не только овцеводами, но и коровьими пастухами. Они знали плуг или соху и колесную повозку на сплошных колесах, в которую запрягали, вероятно, главным образом волов. Им, безусловно, была издавна известна и лошадь. Вопрос о том, была ли у них легкая конная колесница, остается пока спорным. Верховая езда (конечно, без стремян) распространилась по крайней мере с середины II тысячелетия до н.э., но кавалерийские военные отряды появились, вероятно, лишь позже.
Существен вопрос, можно ли определить дату переселения пастушеско-земледельческих племен в Иран и Индию по археологическим памятникам. Есть случаи, когда такие переселения происходили при свете письменной истории, и тогда чаще всего оказывается, что археология не может выявить о них никаких материальных данных. Исключения составляют те переселения, которые сопровождались массовой резней и пожарами. Но чаще новые поселенцы скоро и безболезненно перенимали материальную культуру местного высокоразвитого оседлого населения, приспособленную к местным же условиям. И в Иране все попытки определить на археологическом материале дату появления племен арья неизменно оказывались тщетными(Довольно распространено отождествление древнейших носителей «арийских» языков с создателями серой керамики конца III тысячелетия (на юго-западе Средней Азии) — второй половины II тысячелетия до н.э. (Южный, ныне Иранский Азербайджан). Но и это отождествление оспаривается. Андроновская археологическая культура, распространенная во второй половине II тысячелетия до н.э. в Средней Азии, Казахстане и Южной Сибири, а также примыкавшая к пей с запада срубная культура довольно надежно приписываются предкам так называемых восточны» иранцев; если так, то это означает, что дардо-кафиров, индоарийцев и «западных иранцев» здесь к середине II тысячелетия до н.э. уже не было.). Поэтому вероятно, что индоарийцы не внезапным нашествием, а отдельными передвижками, разделенными между собой поколениями, мигрировали на юг.
При определении возможных путей их продвижения в Иран совершенно отпадают зоны тогдашних субтропических лесов, непригодных для прогона скота, — Черноморское побережье и южное побережье Каспийского моря, а также высокогорные перевалы, доступные легкому конному войску без обоза, но недоступные для тяжелых примитивных обозных повозок со скарбом, женщинами и детьми и для крупного рогатого скота, т.е. перевалы Большого Кавказа, Гиндукуша и Памира. Отпадают и те районы, где невозможны круглогодичная пастьба скота и подсобное земледелие,— районы менее чем с 250—200 мм годовых осадков.
Подлежат рассмотрению только два пути. Но исключая возможности просачивания отдельных индоиранских (арийских) групп прикаспийским путем через Восточное Закавказье и далее через высокие горы Иранского Азербайджана, следует все же считать основной линией проникновения на юг как дардо-кафирских и индоарийских, так и (вероятно, позже) ираноязычных племен долину р. Теджеиа-Герируда (в совр. Туркмении и Афганистане).
Наличие патриархальных, в том числе и патриархально-рабских, отношений как уклада внутри позднепервобытного общества уже на родине индоиранских и некоторых родственных им индоевропейских племен представляется вероятным. Для периода совместного обитания в Иране предков индоарийцев и частя иранцев могут уверенно быть реконструированы (на основании лингвистических данных и свидетельств более поздних религиозных текстов) и некоторые более сложные особенности социального строя, свидетельствующие о сравнительно высоком развитии довольно прочного оседлого, хотя при случае и не лишенного подвижности пастушеско-земледельческого общества, где уже возникли постоянные военные дружины и постоянное жречество. Отсюда многие общие для иранцев и индоарийцев патриархальные и правовые институты, и прежде всего одинаковая система деления общества на группы жрецов, воинов и земледельцев-скотоводов с различными не только социальными, но и культовыми функциями и с довольно сложными в обоих обществах бытовыми обычаями. Некоторые ученые, по-видимому без достаточных оснований, относят это трехчленное деление еще к праиндоевропейской общности, между тем как фактически трехчленное сословно-культовое деление засвидетельствоваио источниками даже не у всех иранцев — оно неизвестно до поздней древности у «западных» иранцев—мидян и персов. Видимо, на самом деле речь идет о чертах, выработавшихся при совместном существовании индоарийцев и одной определенной группы ираноязычных племен в условиях достаточно высокоразвитой цивилизации на начальной стадии имущественного и сословно-классового расслоения. Подобную цивилизацию на всем пути продвижения индоиранских племен с их прародины до Индостана можно искать только среди древних культур юга Средней Азии и востока Ирана, таких, как Намазга-депе, Анау, Тепе-Яхья, Мундигак и т.п., о которых шла речь в лекции 7. Если мы примем, что идноарийцы продвигались на юго-восток постепенно, то вполне можем допустить начало их проникновения в Индостан даже в период протоиндской культуры. К моменту же сложения первых индоарийских религиозных памятников («Ригведы», конец II тысячелетия до н. э.)индоарийцы, во всяком случае, находились восточнее пределов долины Инда. На тедженском пути их, таким образом, уже не было; вслед за ними должны были начать продвижение их ближайшие родичи — иранские племена. Конечно, нельзя исключить сохранение в пределах Иранского нагорья некоторых отставших групп индоарийцев (особенно дардо-кафиров), а также реликтовых племен древнейшего населения страны.
Появление индоарийцев в Индии еще не так давно было принято излагать как завоевательное вторжение племен высшей расы, частично истребившей, а частично поработившей и ассимилировавшей местное население, погрязшее в темноте и бескультурье. Открытие индской цивилизации в 20-годах нашего века доказало, что культура доарийского населения северо-запада страны была выше, чем у пришельцев, в разрушении же индской цивилизации, как указывалось в лекции 7, арии, видимо, важной роли тоже не играли.
Никаких данных, которые подтверждали бы факт единовременного и массового вторжения ариев в Индию с завоевательными целями, нет. По-видимому, не позже середины II тысячелетия до н.э. действительно началось просачивание индоарийских (по языку) племен в Индию, но оно было медленным и постепенным. Конечно, отношения пришельцев с местным населением (так же как и между собой) далеко не всегда были мирными, но в конце концов в результате этнических перемещений и взаимных контактов происходило поглощение пришельцев коренным населением Индии; в то же время пришельцы передавали ему свой язык.
43) Проблемы общественного строя Древнего Востока
ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ СТРАН ДРЕВНЕГО ВОСТОКА
В понятие «общественный строй» принято включать два основных компонента. Первый из них составляют существующие в данном обществе формы собственности, второй — сложившаяся в этом обществе социальная структура. Из двух названных компонентов первый является ведущим; второй, хотя он и является производным от первого, также способен оказывать на указанный первый компонент самое существенное обратное воздействие. Таким образом, в реальной жизни оба компонента существуют и функционируют в тесном и неразрывном единстве, так что сама постановка проблемы приоритетности одного из них над другим имеет скорее теоретический и гносеологический, чем практически-сущностный характер.
Как уже отмечалось выше, в развитых государствах Древнего Востока существовало несколько форм собственности: государственная, общинная и частная, находившихся в различных сочетаниях друг с другом. Их возникновение и дальнейшая эволюция были обусловлены теми специфическими формами ведения хозяйства, которые были свойственны данным регионам. Две первые из названных форм возникли намного раньше третьей; их взаимоотношения между собой характеризовались большей гармоничностью: давала себя знать общность происхождения и многотысячелетний опыт их сосуществования. Возникновение и укрепление частной собственности содержало в себе потенциальную угрозу для безраздельного господства двух исторически первых форм. Как уже отмечено ранее, на стадии развитого государства баланс между всеми тремя формами собственности был в своих принципиальных чертах установлен. Но поскольку сам процесс приватизации в различных древневосточных обществах протекал не синхронно и отличался неодинаковой степенью интенсивности, оказались многовариантными и формы сложившегося баланса. Так, в Древнем Вавилоне, где развитие товарно-денежных отношений было наиболее высоким, разлагающаяся общинная и формирующаяся частная собственность образовали единый комплекс, успешно и эффективно противостоящий государственной собственности в ее двор-
Особенности общественного строя стран Древнего Востока. I. Длительное сохранение сельской общины, носившей территориальный характер. Особенностью Древнего Востока является то, что возникновение государственного аппарата не разрушало общины с ее главными органами управления (особые общинные советы, народное собрание, старосты-рабианумы). II. Преобладание коллективной собственности в виде царской, храмовой и общинной над частной собственностью и, как следствие, неопределенность правового положения частных собственников, чей статус не опирался ни на какие формально санкционированные нормы. III. Невыделенность индивида из коллектива, ибо только владение землей в общине делало человека, независимо от его служебного и социального положения, полноправным, защищая от произвола властей посредством норм местного обычного права.IV. Сословно-правовой статус индивида не совпадал с его социально-экономическим положением. Рабы здесь входили в состав большой патриархальной семьи, а их труд был дополнением к труду свободных подданных стран Востока. V. Отсутствие чёткой социально-классовой стратификации. Для восточной цивилизации характерна маловыраженная имущественная дифференцированность и второстепенная роль классовых противоречий. Это говорило о формальном равенстве людей и их практически поголовном рабстве. Кроме того, для стран Древнего Востока характерна крайняя функционализация человека. VI. Наличие корпоративности, системы социальных вертикальных перегородок, которые представляли собой замкнутые, автономные и большей частью самоуправляющиеся коллективы-корпорации: сельских общин, землячеств, кланов, сект, цехов, каст, варн и др. Такой вертикальный аспект построения социальной структуры предполагает, что в основе коллективов-корпораций лежат общность религиозных взглядов, профессиональной деятельности, экономический и сословно-наследственный факторы, принцип общности территории проживания и проч. Особенности государственного строя стран Древнего Востока. С точки зрения политической организации древневосточные общества характеризуются, с одной стороны, преобладанием монархической формы правления в виде «восточной деспотии» или с ограниченной властью монарха, а с другой, — существованием республиканских государственных форм (например, города-государства Финикии и Месопотамии, ганы и сангхи Древней Индии). При этом понятие «восточная деспотия» следует различать в формально- юридическом, социально-историческом и культурном смыслах. Так, формализованное понятие восточной деспотии со всеми указанными ниже признаками может быть применено к характеристике империи Древнего Китая и царств Древнего Египта. Можно выделить следующие характерные признаки восточной деспотии: 1) Неограниченная власть наследственного, обожествляемого монарха, концентрирующего в своих руках всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти. 2) Теократический характер монархии, идеологизированный характер в целом государства, совмещение в руках монарха высшей светской и духовной власти. При этом сама власть азиатского тирана почти всегда освящалась не только свыше, но и снизу, ибо деспот воплощал все сокровенные чаяния подданных. 3) Абсолютное преобладание государства над обществом, мелочная регламентация всего многообразия человеческих отношений, тотальная этатизация социальной жизни. 4) Сочетание политики принуждения и феномена т.н. любящего страха, когда страх перед верховной властью сочетался с безграничной верой в ее носителя – азиатского тирана. Такие социально-психологические условия отчасти обусловили и тот факт, что даже сомневаясь в правителях, ни одно древневосточное общество не сомневалось в самом порядке власти, установившемся в том или ином государстве. 5) Феномен власти-собственности как структурообразующей основы такого общества, выполняющей функцию связующего единства по отношению к нему. Именно лидер государства выступал не только как суверен, носитель высшей власти, но и как верховный собственник на землю. Отношения государственной власти и волевые отношения собственности были неотделимы друг от друга. 6) Функционирование разветвленного, подчиненного восточному деспоту бюрократического аппарата, в состав которого входили три главных ведомства управления – военное, финансовое и ведомство общественных (публичных) работ, занятое строительством и поддержанием оросительных систем, общественных дорог, со- оружением усыпальниц, пирамид, царских дворцов, храмов, иных гигантских культово- религиозных сооружений.7) Отсутствие гражданского общества и существование на Востоке т.н. сервильного (служилого) общества, подчиненного государству. Для всех стран Древнего Востока характерна крайняя функциокализация человека, что приводило к формальному равенству людей перед деспотом, к практически поголовному рабству – от министериалов до крестьян. Основные черты права стран Древнего Востока.
Источник
