Нет культуры нет страны смысл
Без Культуры нет народа!
Открытое письмо в защиту Бориса Ильича Булочника
Самое ценное, самое дорогое люди всегда берегут с особенным старанием. Бывают смутные времена, когда понимание действительности в народе затуманивается, и уступает место преходящим ценностям. Но, именно Культура воспитывает духовные качества человека. Ни деньги, пусть и огромные, ни бизнес и никакие технические новшества не смогут поднять человека с колен. Только красота способна воззвать к самым благородным струнам души человеческой. И разумный правитель, желающий укрепить свою страну, прежде всего, станет поднимать дух народа. Человек должен любить свою родину, свой народ. Тогда он будет настоящим патриотом, не по принуждению, а по совести.
В тяжелейшие годы Великой Отечественной войны происходило испытание на культурную зрелость народа. Если это кому-то неясно, то можно вспомнить, как даже самые одиозные фигуры в истории России в самые трудные времена прибегали именно к Культуре, как к спасительному средству. Во время Великой Отечественной войны деятели культуры стали важнейшим идейным и духовным оружием в борьбе с врагом. Мы вспоминаем блокаду Ленинграда, Дмитрия Шестаковича и его Седьмую симфонию. Мы вспоминаем Ольгу Берггольц и ее работу на радио, ее стихи и постоянные обращения к мужеству жителей Ленинграда и еще многих других. Мы знаем, как вновь заработали храмы, как всеми силами старались сохранить отечественные культурные ценности и, прежде всего, самих деятелей культуры. Защита отечества отодвинула на второй план идеологию.
Наряду с этим память истории говорит об отношении к тем, кто помогал поднимать Культуру, к меценатам. Как разорялись и подвергались осмеянию и наказаниям те, кто держал на себе тяжесть культурного строительства. «Все сделанное для творчества, для искусства уже есть подвиг эволюции. А каждый сотрудник на этом поле является уже героем». Эти слова, сказанные Н.К.Рерихом, в полной мере справедливы и сегодня.
Вообще отношение предпринимателя к своему делу в России было не совсем таким, как на Западе. Российские деловые люди смотрели на свою деятельность не столько как на источник наживы, но и как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Считалось, что богатство дается в пользование, а не в накопление, поэтому в купеческой среде необычайно были развиты благотворительность и коллекционерство, на что смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного дела. Многие предприниматели имели репутацию честных коммерсантов. Для большинства купеческих семей меценатство становилось обязательным. Именно усилиями этих людей в России создавались театры и музеи, обширные собрания высокохудожественных памятников искусства, центры духовной жизни. Причем, основной массе российских меценатов не нужна была реклама.
Одним из таких культурных созидателей современной России стал Борис Ильич Булочник. Его вклад в создание и развитие музея Н.К. Рериха в Москве неоценим. Он имеет многие награды, отмечающие его выдающуюся бескорыстную деятельность. Но, как видим, все повторяется. Прекращение деятельности Мастер-Банка, которым руководит Борис Ильич – это прямой удар по Культуре. Причем, Культуре мировой. И невозможно расценивать это иначе. Невежественные силы, отлично понимая ведущую роль России в нарождающемся Новом Мире, всячески препятствуют росту культурного сознания. Не хочется здесь приводить цитаты из пресловутого плана Даллеса по уничтожению России, но все признаки такового налицо. Книга мудрости говорит, что сердце, преданное добру будет излучать его вольно или невольно, но сердце, предавшееся тьме, будет также разрушителем вольным или невольным. Поэтому наивно полагать, что чиновники действуют по незнанию. В глубине души каждый человек знает, что и почему он делает.
В годы войны не удалось сломить наш народ. Не выйдет и сейчас, если все люди доброй воли станут единым фронтом на защиту завоеваний Культуры. Много уже утрачено из-за нашего бездействия. Но мы должны сохранить и преумножить то, что осталось. Поймем, что невозможно воспитать благородного человека на примерах безобразия. Без культуры люди превращаются в серую массу. Без Культуры нет народа!
Источник
Почему в России нет культуры
Культура не добывается из недр, как нефть. Она создается элитой, создается людьми талантливыми, создается сверху вниз и при благоприятных условиях. Не бывает так, что президент свинопас, а кругом сплошные львы толстые.
Мир удивительно одинаков. Особенно современный. Люди везде одни и те же и делают всё одно и то же от Мурманска до Острова Пасхи. Какое-то значение имеет климат, раса, национальность. Чуть большее — религия. Но в общем это всё ерунда. In general Африка от Европы не отличается ничем. В Африке люди женятся — и в Европе женятся. В Африке танцуют и поют — и в Европе танцуют и поют. В Африке завтракают, обедают и ужинают, и в Европе тоже. В Африке есть убийцы, грабители и насильники, и в Европе есть. В Африке пьют пиво, и в Европе пьют.
Европа от Африки отличается только одним, и это отличие называется культура.
Культура не в смысле книжки-фильмы и не в смысле песни-пляски. А в смысле образ жизни до мельчайших деталей.
Культура как сознательные ограничения, которые человек, нация, цивилизация, на себя накладывает. И ритуалы, которые они сознательно исполняют.
С практической точки зрения нет никакой разницы, как есть свинину — вилкой или руками, за столом или на полу, чавкая или не. Руками даже удобнее и естественнее — когда никто не видит, все её так и жрут. Но вообще в Европе придумали вилки, и вилка — часть европейской культуры. Одеваться можно в баранью шкуру — от холода она предохраняет ничуть не хуже шинели, шубы или пальто. Но в Европе додумались до пальто. Причем у мужских и женских пальто пуговицы с разных сторон (говорят, раньше было с одной и той же, но фрейлинам было непривычно застегивать наряды хозяек наоборот, они подтупливали, и поэтому на женской одежде стали делать пуговицы слева).
Отличие Европы от Африки — не расовое или даже религиозное. Главное отличие — культурное. Европа пропитана культурой, в Европе культура на каждом шагу, в Европе всё подчинено культуре, никто и ничего не существует без неё.
В результате жизнь человека наполняется красотой и гармонией, смыслом.
Африканец, утоляя голод, тупо жрёт.
Европеец, утоляя голод, приходит в ресторан, выбирает столик по вкусу, ему приносят бесплатную воду, он общается с официантом в униформе, на столе стоит свечка, официант с блокнотиком (с блокнотиком!) принимает заказ, справа лежит нож, слева вилка, европейцу приносят салат, а потом суп, а потом горячее и гарнир, а ещё он пьёт кофе, и на латте какое-то там строго определенное пятнышко (я не разбираюсь в кофейных делах). В ресторане оформлены интерьеры, у ресторана есть логотип, ресторан расположен в определенном месте, на столе лежат салфетки, стоит солонка и перечница, в конце обеда европеец оставляет на чай.
Замечаете, какая разница? Сколько всего сопровождает простой процесс утоления голода у европейца и африканца?
Это и есть основное отличие. Африканец — почти зверь. А вся жизнь европейца наполнена мелкими, но приятными и особенными деталями. У европейца есть образ жизни, максимально отличный от животного. Он по-особенному делает всё: катается на велосипеде, сидит перед телевизором, одевается, курит, путешествует, ходит в туалет, освещает помещение, грабит людей, смотрит. Даже влюбляется, радуется или плачет. Это и есть культура.
Правда, такая регламентированность может и надоесть. Но когда она начала надоедать, европейцы стали выдумывать субкультуры. Со своей одеждой, музыкой, кинематографом, средствами транспорта, политическими взглядами, манерой поведения, танцами, способом путешествий, заведениями и далее до бесконечности. Всё это проистекает от изобилия, пресыщения, от небывалой мощи официальной культуры; и красноречивейшим образом об этой мощи свидетельствует. Перефразируя слова классика, без культур нет субкультур.
Ярчайший пример — Англия. Это страна, где культура на каждом шагу. Английская телефонная будка — это не телефонная будка. Английский автобус — не просто автобус. Такси — не просто такси. Каждый чих англичанина, каждое его простейшее действие, являет собой особое культурное явление. Каждая приблуда типа спичек или водопроводного крана — часть английской культуры. Этим и обаятельна Англия для тех, кто там никогда не был. Настолько обаятельна, что не самые дикие, а даже и продвинутые русские подростки из столиц начали одеждой и стилем подражать английским chavs (как дети небедных родителей — американским нигерам из неблагополучных районов). Русские считают, что это стильно, хотя в Англии chavs — дно. Вот вам и отличие одной страны от другой.
И это — основная проблема России. Россия — европейская страна с крайне бедной, слабой, забитой культурой. У нас никто не заморачивается её создавать, прачечная занимается башметами и фольклором. Когда говорят о необходимости защитить русскую культуру — мне смешно. Её надо делать почти с нуля, а не защищать деревенские кокошники. Что такое русские автомобили? Вёдра. Русское такси? Куча частников, легальных и нелегальных, просто функция. Русские рестораны? Существуют английские пабы, немецкие пивные, французские кафе, итальянские пиццерии, кофейни. А в России? Пусть русская пивная — прокуренный стояк с буфетчицей, ничего страшного. Но почему из этого не выходит культурного явления, привлекающего мир? Частично, конечно, культура навязывается винтовкой, но во-первых все же частично, а во-вторых русским и самим оказываются нужнее немецкие пивные и английские пабы, чем пивные собственные. И так во всём. Чего бы не делали русские — получается автомат Калашникова. Чего бы ни делали англичане — получается вклад в мировую культуру.
У русских нет того, что у французов называется l’art de vivre. Именно поэтому. Во Франции, в Америке — даже самые распоследние бомжи и ниггеры из гетто живут настолько культурно богаче, что в каком-то смысле лучше быть обезьяной из Бронкса, чем менеджером из Москвы.
Русский беден, почти нищ. Он не понимает, как жить. Ни он сам, ни его советские хозяева, по глупости и подлости своей не придумали ему ничего интересного. В результате посреди уродованных хрущёвками европейских городов россиянин ведёт образ жизни первобытного африканца. Причем даже не северного, а центрального. У него нет вкуса к жизни. К простым вещам. Тут так не принято. Его существование проходит вне контекста сложившейся культуры, из-за чего ему очень легко превратиться в растение, бомжа или алкоголика — а это скука смертная и депрессия вечная. Ведь даже у алкоголиков в России культурка хилая: один Веничка Ерофеев, и тот не совсем про это. А в Америке существуют целые романы о пьянстве.
Неформалы в России часто жалуются, что субкультуры плохо развиты. Конечно, ведь сама культура плохо развита — отсюда нет, под чем быть «суб», против чего «контр». Особо нету даже, против чего художественно протестовать. Ну там беззаконие, менты, жлобы, система — это понятно. А эстетически — ноль. Вышел на улицу — не за что зацепиться. Нету, с чем всерьёз и долго воевать. Из-за этого русские стареют душой очень быстро, им наскучивает, у них в жизни ничего нет, вокруг них ничего нет. Они не понимают, как жить, и стремительно превращаются в унывающих рухлядей. В России всем успеваешь насладиться вдоволь до тридцати.
Нет ничего плохого в заимствованиях — так учатся. Англичане тоже произошли от обезьяны. Но когда заимствования не перевариваются во что-то своё, они остаются чужеродным элементом вроде пирсинга, не врастают в тело. Российская Империя всё слизала у Европы и смогла родить Достоевского. Советский Союз всё разрушил, отгородился железным занавесом, — и комсомолки делали задристанным интуристам минет за жвачку.
Национальная культура — это не платья и тюбетейки. Это национальный стиль жизни. Не деревенский «уклад», именно стиль. А в стиле важно всё. Каждая мелочь, каждая деталь. Нет стиля — нет ничего.
Русского стиля нет. Русская жизнь его лишена, это как бы чисто биологическая функция. Это как позднесоветский стиль в одежде — функциональность в сочетании с уродством. Штаны и пиджак есть, но они просто прикрывают срам и защищают от холода, а стиль там искать бесполезно. Русская жизнь — это оно. Сердце бьётся, мозг работает, а стиля нет. Голая биология. Пусто. К тридцати годам человек насыщается всем вокруг и тут же стареет — отсюда русский тип лица, русский взгляд, который сначала простой, открытый, наивный, незамутненно-подростковый, а потом сразу усталый, потухший, стариковский. Глаза русского выражают либо упоительную жажду жизни, либо моральную готовность умереть — третьего не дано. Европейские и американские бабули живые, сочные. А русская старость страшная, пустая, чёрная. Тема для хоррора. Французские пенсионеры ходят по Питеру, фоткают, улыбаются. А представьте себе группу из русских бабушек в Париже. Да люди вокруг креститься станут.
В отличие от многих философов от станка (я и сам недалеко ушел) я вижу в этом явлении мало мистического или необъяснимого. Культура не добывается из недр, как нефть. Она создается элитой, создается людьми талантливыми, создается сверху вниз и при благоприятных условиях. Всё, о чем я пишу — это не фатальная бесконечность, не константа, не русский крест. Всё это — извините, что перехожу на прозу — обычное гниение рыбы с головы. Если глава государства Хрущёв или Путин — русский мир выстраивается под Хрущёва или Путина. Это неизбежно. Не бывает так, что президент свинопас, а кругом сплошные львы толстые.
Именно поэтому мне и не нравится левачество. Sex Pistols могли появиться только там, где есть английская королева, а не в Монголии или Советском Союзе. Буковски мог возникнуть только в государстве, управляющем планетой, а не в колхозе имени Октября. Именно поэтому СССР, вырезав русскую элиту, перестал поставлять миру ЛЕВЫХ (. ) интеллектуалов. Первое в мире осуществившееся ультралевое государство, — а левых интеллектуалов нет. Краснеющая анархистсвующая послевоенная Европа из русских котировала разве только старичьё царских времён. Картина то сюрреалистическая, если вдуматься: «в Третьем Рейхе нет нацистов». А их нет. Вырезали как шибко умных, отправили на картошку.
Чтобы в России было хорошо жить, надо не с коррупцией бороться. Надо создавать русскую культуру, русский стиль. Не кафтаны-сарафаны, а образ жизни. Для всех социальных групп, для всех слоев населения, для всех классов, всех возрастов, обоих полов, всех регионов, для людей с любым IQ, цветом волос и даже волосатостью тела (в США вон дошли до таких тонкостей, что есть субкультура «медведей» — геев с избыточным весом и волосатым телом). Русский должен погружаться в жизнь с головой, русской культуры должно человеку хватать лет на 80, она не должна надоедать, исчерпываться так быстро, быть такой хилой, вторичной и колхозной. Кого сейчас удивишь, околдуешь русским стилем жизни? Два человека — Марк Эймс и Фредерик Бегбедер — на 7 миллиардов землян, включая самих русских. Как писал Лимонов, «вся Россия хочет уехать из России». Если и хочет, то не из-за политики или климата, а потому что культуры нет, жизнь скучная. Пресно и пусто.
И это важнее, чем цвет флага над Кремлём и даже количество партий в парламенте. Русские — европейский народ, неудивительно, что ему — в отличие от дикарей — некомфортно жить в ментальной Африке. Некомфортно вне культуры.
В попсовом стихотворение Киплинга есть строчка «Наполни смыслом каждое мнговенье». Это то, о чём я говорю. Когда каждое мгновенье жизни русского человека, включая поход в душ, получится наполнить смыслом — тогда будет русская культура, будет русский стиль. Тогда в России будет жить хорошо, тогда изменятся русские лица.
Европа — это не место и не идея. Европа — это культура. Будет культура, способная конкурировать с европейской и американской — будет жизнь. Нет — будет 150 миллионов людей согбенной биомассой бродить в темноте, искать причины своих бед.
А беда одна: смыслом здесь наполнены слишком мало мгновений.
Прочитать оригинал поста Андрея Никитина с комментариями читателей его блога можно здесь.
Источник
