Как США, Израиль и Европа уничтожают запрещенные к ввозу в страну продукты и товары
Внесу заранее нотку рационализма в «просто издеваются над нами», «бесятся от жиру». Санкционные продукты таковыми стали именно по причине того, что ввоз из запрещён. Их ввозят на нелегальной основе, без соответствующих санитарных рамок и проверок, поэтому каждый продукт подлежит уничтожению . Я вам даже большее скажу: если вы, скажем, из Калининграда в Польшу съездили за колбасой, а вас поймали на этом пограничники, они тоже обязаны будут уничтожить нелегально перевезённую еду.
Да, можно спросить — почему тогда не отдают нуждающимся? Не отдают, потому что с их точки зрения товар может быть вредоносным и/или переносить неблагоприятные бактерии и болезни.
P.S. Власть я не оправдываю, просто объясняю принцип вещей.
Теперь о западе:
Интернет заполонил громкий вой нерукопожатого сообщества: кровавый путинский режим совершил чудовищное преступление, отправив «левый» пармезан, хамон и прочие санкционные продукты, (идущие к нам, главным образом, через дырявую украинскую границу) прямиком в измельчитель.
Контрабанда из ПА в Израиль
Министерство сельского хозяйства Израиля сообщает, что в последнее время резко выросло количество попыток контрабандных поставок продуктов из ПА в Израиль.
В частности, речь идет о фальсификации печатей ветеринарной службы на яйцах, а также мясе, которое не прошло соответствующих проверок в Израиле, и может представлять опасность для здоровья.
За неделю инспекторы Минсельхоза Израиля изъяли и уничтожили 500.000 яиц, 700 килограмм сыра и 180 тонн мяса.
А вы пробовали например провезти сыр, молочные продукты, или мясные продукты например в Германию?
Кто не знает, даже у вас как у частного лица все это что я перечислил, конфискуют, и положат в специальный контейнер под ключ, на утилизацию, и утилизировать будут за ваш счет… и еще оштрафуют. Вот так вот. И Россия делает тоже самое, что уже много десятилетий делают западные партнеры.
У немцев аргументация такая, что вы можете провезти на своих продуктах микроорганизмы, которые испортят им производство пищевых продуктов… У типо уже были случаи, когда молокозаводы несли огромные убытки из за заражения посторонними микроорганизмами.
И наших западных партнёров можно понять — ведь это весьма эффективный метод борьбы с контрабандой.
Уничтожать плоды труда — хоть своего, хоть чужого — всегда жаль. Но порою необходимо. Уходя от наступающих нацистских полчищ, наш народ своими руками разрушал всё, что не удавалось эвакуировать — сжигал пшеничные поля и бензохранилища, взрывал мосты и заводские корпуса…
Полагаю, и сейчас крайняя мера покажет народу: борьба идёт всерьёз — с нами воюют так, что придётся напрячь для победы все силы. Так что при грамотном разъяснении причин варварского на первый взгляд деяния можно надеяться на его превращение в один из источников моральной силы, столь необходимой нам в противостоянии с теми, кто обычно именует себя «весь мир».
Кстати, об этом именовании. Те, кто так или иначе соучаствует в нынешних санкциях против РФ, представляют около 1/8 населения Земли, а в её экономике занимают — по собственной статистике — около 1/2. Если же очистить эту статистику хотя бы от очевиднейших накруток, уже много лет высмеиваемых даже их собственными экономистами, то их доля в мировой экономике оказывается — по разным оценкам — в пределах 1/4–1/3.
Следовательно, при грамотной внутренней и внешней политике нашими союзниками могут стать 7/8 человечества и 2/3–3/4 человеческого хозяйства. Для этого нам необходимо, в частности, объяснить целесообразность своих действий — в том числе и указа об уничтожении товаров, ввозимых в обход нашего запрета, — не только самим себе, но и действительно всему миру.
Начну с того, зачем нужно не просто заворачивать в обратный путь с нашей таможни товары из откровенно враждебных нам стран (как было уже год), а изымать их у владельцев (или посредников), как поступают во всём мире (в том числе и в нашей стране) с прочими предметами контрабанды — ввоза или вывоза в нарушение установленного государством порядка.
Прежде всего напомню: контрабанда повсеместно и с незапамятных времён рассматривается как преступление. А по общим и очевидным юридическим соображениям орудие преступления подлежит изъятию у преступника хотя бы для того, чтобы он не имел возможности совершить повторную попытку правонарушения. Но есть в пользу изъятия и соображение экономическое.
В фантастическом кинобоевике «Крепость» (1992) компьютер, управляющий тюрьмой будущего, практически каждое своё объявление заканчивает словами «crime does not pay». В русском закадровом дубляже виденного мною фильма это переведено «за преступление нужно платить». Между тем мысль здесь совершенно иная: «преступление не окупается». В англоязычном мире это правило считается общепринятым и общеизвестным. Правда, обычно его трактуют как «преступление не должно окупаться».
Скажем, в существующем с конца 1920-х годов своде требований к правильно построенному произведению детективного жанра есть и указание на то, что к концу произведения должно быть очевидно: преступник так и не смог извлечь из своего деяния ожидаемую выгоду.
Причём у такого пожелания есть и научное обоснование. Премию государственного банка Швеции по экономическим наукам в память Альфреда Бернхарда Эммануэлевича Нобеля (1833.10.21–1896.12.10), учреждённую в 1968-м и впервые присуждённую в 1969-м году, в 1992-м получил Гэри Стэнли [отчества не знаю] Беккер (1930.12.02–2014.05.03) «за исследования широкого круга проблем человеческого поведения и реагирования, не ограничивающегося только рыночным поведением». Он, в частности, доказал: если средний (с учётом времени, проведенного в местах лишения свободы) в некотором социальном слое доход преступника превышает средний по этому же слою доход честного гражданина, то преступность в этом слое возрастёт безудержно.
Если предмет контрабанды просто не пропустить через границу, его владелец может впоследствии попытаться продать его в другом месте — пусть и с меньшим доходом. Таким образом, пресечение попытки преступления не причинит ему никакого ущерба. Только изъятие способно снизить средний доход контрабандистов до уровня меньшего, чем при честной торговле.
Но почему же тогда конфискованное продовольствие предписано именно уничтожать, а не продавать внутри нашей страны? Ведь в этом случае нарушители закона будут в том самом убытке, какой предписан экономической теорией пресечения преступлений, а наш народ не потерпит никакого ущерба!
Вспомним: практически все наши соотечественники, критикующие президентский указ от 2015.07.29, принадлежат к либеральному флангу политических эмоций.
Многие из них в своих публикациях по другим поводам так или иначе одобряют популярную в рыночной экономике практику уничтожения части товара ради поддержания высоких цен на него.
В частности, хрестоматийно известное массовое истребление провианта в начале Первой Великой депрессии — буквально на глазах десятков миллионов людей, находящихся на грани голодной смерти вследствие утраты источников заработка, — не вызывает у них ни малейшего возражения: мол, в противном случае разорились бы фермеры и некому было бы выращивать новые урожаи (то, что в начале депрессии массово разорялись как раз фермеры и среди голодающих именно они составляли едва ли не большинство, этих авторов никоим образом не волнует).
Теперь напомним: практически все отечественные сельскохозяйственные производители жалуются на щедрые дотации, получаемые их зарубежными конкурентами. Те сами участвовали в составлении правил Всемирной торговой организации, официально запрещающих государственное дотирование производства, и оставили там несметное множество щелей, куда протекают денежные потоки для них.
Нам же ВТО почти не оставила возможностей дотирования своей хозяйственной деятельности (да и те, что есть, недоиспользует экономический блок правительства РФ, почитающий превыше заповедей господних ВТО Вашингтонский консенсус и прочие методы подавления экономического развития). Поэтому импортное продовольствие — независимо от реальных издержек на его создание — продаётся на нашем рынке заметно дешевле, нежели отечественная продукция, сопоставимая по качеству и вкусу. Что и впрямь никоим образом не способствует нашей хозяйственной активности.
Если конфискованное продовольствие продавать на внутреннем рынке (да ещё и по дешёвке, как предлагают критики президентского указа), удушение нашего сельского хозяйства продолжится. Как показал четвертьвековой отечественный опыт, иностранный демпинг — продажа по искусственно заниженным ценам — несравненно надёжнее любых санкций убивает наши попытки воссоздать экономику.
Теперь наши защитники прав своего человека, поборники открытости страны всему зарубежному и прочие либероиды, верующие, что солнце восходит на Западе, предлагают продолжить эту практику. Можно не сомневаться: западные организаторы санкций согласятся полностью возмещать убытки любому контрабандисту, если конфискованное у него продовольствие поможет голодной смерти нашего села.
Именно поэтому любой способный, по выражению Виталия Владимировича Кличко, «сегодня заглянуть в завтрашний день» предпочтёт на какое-то время затянуть пояс. Особенно — на животах хамоноядцев, умельцев отличать вкус рижских и калининградских шпрот, противников краснодарского рокфора и прочих рядовых информационного фронта, воюющих на противоположной от нас стороне.
Полагаю, с нашей стороны того же фронта должны последовать разъяснения на сей счёт, доступные не только нашим собственным гражданам, но и тем, кто пока придерживается нейтралитета в войне желающих сохранить старую структуру мировой экономики с теми (в том числе и нами), кто хочет увести её с нынешнего пути, уже породившего Вторую Великую депрессию.
Те, кто еще вчера призывал не жалеть не вписывающихся в рынок, сегодня льют горючие слезы о 16 миллионах за чертой бедности, которых коварная власть лишает последнего источника пропитания. На крючок жалости попадаются и многие далекие от политики граждане, искренне недоумевающие, почему же нельзя этот сыр раздать малоимущим. В самом деле, почему?
Ответ сложен своей простотой: Потому что это не сыр!
Весь этот таможенный конфискат – это не сыр, а «пластичная масса, внешним видом и запахом напоминающая сыр». Почему так сурово? Потому что если товар ввозится через границу официально, то у него есть сопроводительные и сертифицирующие документы (а строгость нашего пищевого контроля подтверждается регулярными запретами на поставки какой-нибудь продукции из-за очередной найденной бяки). Таким образом, эти документы:
1. Подтверждают соответствие этого продукта нашим нормам и безопасность его для населения;
2. Обеспечивают в случае возникновения каких-либо проблем прослеживаемость продукции (из какой страны, с какого завода, когда изготовлена, кто упаковал и т.д.).
Так вот, если товар собираются провозить именно контрабандой, то никаких сопроводительных (а уж тем более сертификационных) документов у него не будет, и, соответственно, никто не сможет подтвердить, что это сыр! Еще не факт, что он плохой, но он неизвестный, а поскольку устранить эту неизвестность никак нельзя, то лучше от нее избавиться, что наши власти и делают (ну и, кстати, это является нормой для большей части таможен разных стран мира). Ведь если население начнет травиться, то государство же первым окажется виноватым…
После ознакомления с приведёнными фактами либерасты занимают позицию, что да, продукция без документов, но организовать экспертизу и проверить ее — дело нескольких дней. Такими заявлениями эти деятели желают навредить России еще больше.
Поясняю, что для использования контрсанкционных продуктов нужно создавать целую инфраструктуру. Склады, холодильники, транспорт, учёт, товарная экспертиза, кадры, которым надо платить зарплату с отчислениями от неё, конторы, офисы, распределение, электроэнергия, рефрижераторы и пр. и пр. А поток контрсанкционных продуктов контрабандой является нерегулярным и должен, по идее, сойти на нет! Слишком дорого для государства будет стоить бесплатная раздача нуждающимся конфискованных продуктов! Да и не факт что она была бы бесплатная или со сниженной стоимостью. »
Источник
Как в разных странах поступают с непроданными товарами
По данным ООН, ежегодно во всем мире выбрасывается или уничтожается 1,3 млрд тонн пригодной к употреблению еды. Четверть этих продуктов решит проблему голода на планете. Однако даже в европейских государствах пока нет единой системы рационального использования непроданных продовольственных и промышленных товаров.
Не продал — подари
Эксперты ООН отмечают, что потери от уничтожения пригодных к употреблению продуктов составляют около $940 млрд в год. Кроме того, на свалках эти продукты вырабатывают парниковый газ, по объему сравнимый с тем, что производят крупнейшие загрязнители атмосферы — США и Китай.
Для борьбы с расточительством и одновременно загрязнением окружающей среды в рамках программы ООН по Целям устойчивого развития странам предлагается стимулировать ритейлеров и других участников рынка к рациональному обороту продуктов, с тем чтобы к 2030 году сократить объемы потерь на 50%. К концу 2018 года 32 из 50 крупнейших в мире компаний, занимающихся производством и продажей продуктов питания, объявили, что будут следовать рекомендациям ООН.
В настоящее время около 100 компаний, входящих в индекс Fortune Global 2000, уже начали учет и постепенное ограничение объема выбрасываемых продуктов. В числе таких компаний Hilton Foods, Kellogg Company, Tesco, Nestle, Unilever, Walmart и другие.
В феврале 2016 года во Франции был принят первый в мире закон, запретивший супермаркетам выбрасывать или уничтожать нераспроданные, но пригодные к употреблению продукты. Такие товары передаются благотворительным организациям, которые распределяют их между нуждающимися. Например, в рамках программы Tous anti gaspi они продаются с 30-процентной скидкой, а 1 евроцент с каждой покупки перечисляется на счета благотворительных организаций.
За нарушение закона компании ждет штраф до €75 тыс., а их руководители могут попасть в тюрьму на срок до двух лет. В результате в индексе Economist Intelligence Unit рационального использования продуктов питания Франция находится на первом месте в мире.
Фото: Charlie Neibergall / AP
В августе 2016 года похожий на французский закон был принят в Италии. Однако в нем речь не идет о полном запрете уничтожения продуктов. Закон стимулирует компании сокращать объемы уничтожаемых и выбрасываемых продуктов. Ритейлеры могут платить меньший налог на мусор — его величина зависит от того, сколько нераспроданного товара отдал продавец. Помимо этого парламентарии упразднили сложную бюрократическую процедуру, с которой связаны съедобные пожертвования: ранее бизнес был обязан сообщать о них заранее.
В 2017 году обсуждение закона, направленного на борьбу с уничтожением пригодных для употребления продуктов питания, началось и в Испании, однако пока закон не принят. По данным правительства страны, ежегодно уничтожается около 7,7 млн тонн пищи, пригодной для употребления.
В октябре 2018 года министр окружающей среды Великобритании Майкл Гоув сообщил о подготовке нового проекта при финансовой поддержке государства на £15 млн для поиска альтернатив утилизации годных в пищу продуктов. А в прошлом месяце господин Гоув заявил, что за последние три года властям удалось в два раза (96%) увеличить объем перераспределения среди нуждающихся слоев населения пищевых продуктов, которые в противном случае оказались бы на свалке. Этих продуктов, по словам министра, хватило на приготовление 133 млн обедов общей стоимостью £166 млн.
Что французу хорошо, немцу — срок
В конце мая в Германии усилилось обсуждение вопроса о том, можно ли забирать еду из мусорных контейнеров, в которые супермаркеты выбрасывают просроченные или потерявшие товарный вид продукты. Сейчас такие действия считаются кражей.
О том, что в Германии эта проблема требует решения, свидетельствует опубликованное на прошлой неделе исследование Штутгартского университета. Ученые подсчитали, что в стране за год в мусор выбрасывается 12,7 млн тонн продуктов питания. Тем самым на среднестатистического немца приходится 82,5 кг выброшенной еды.
По мнению автора исследования Герольда Хафнера, 37 кг из них, то есть около 40%, можно было бы избежать при более рациональном потреблении. Больше всего еды выбрасывают сами домохозяйства — на них приходится 55% выброшенных продуктов, далее следуют производство продуктов питания (17%), заведения общественного питания (13%), сельское хозяйство (11%) и торговля (4%).
Хотя сходных с французскими законов в Германии нет, здесь работает несколько специализированных организаций. Например, сервис foodsharing.de связывает производителей и магазины с людьми, готовыми заниматься распределением нераспроданной еды. А организация Tafel в свою очередь продает по символической цене или раздает еды малоимущим.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Как заявил в связи с обсуждением закона о контейнерах председатель Tafel: «Нужно скорее беспокоиться о том, почему эти продукты вообще оказались в контейнере. Это вопрос нашего потребительского поведения».
На общеевропейском уровне проблема также обсуждается. В мае прошлого года Еврокомиссия приняла план действий, в соответствии с которым к 2030 году намечено вдвое сократить объем уничтожаемых ритейлерами продуктов. Для скоординированного движения в этом направлении создается методология определения того, что именно можно относить к продуктам питания, пригодным для употребления, разработкой поэтапного плана стимулирования ритейлеров для реализации таких продуктов питания и внедрением его в странах ЕС.
В США в 2015 году была создана ассоциация ReFED. В нее входят представители Министерства по сельскому хозяйству и продовольственной безопасности, Агентства по защите окружающей среды, санитарных управлений некоторых штатов, а также таких производителей продуктов питания и ритейлеров, как Unilever, Yam! Brands, Walmart, Target, General Mills, Kroger и другие.
В интервью “Ъ” представители ReFED сообщили, что они уже разработали «дорожную карту», которая позволит сократить в США объемы выбрасываемых и уничтожаемых непроданных продуктов питания на 20% в ближайшие десять лет. В ReFED подчеркнули, что ежегодно в США выбрасывается 63 млн т пригодной для употребления еды на сумму около $218 млрд. По подсчетам ассоциации, 40% производимой в США еды не потребляется и отправляется на свалку.
В минувший вторник премьер-министр Франции Эдуард Филипп сообщил, что правительство начинает работать над законопроектом, который запретит ритейлерам уничтожать непроданные потребительские товары — одежду, электронику, косметику и т. д. «Мы вполне в состоянии избавиться от скандального расточительства товаров, которые находятся в превосходном качестве»,— подчеркнул глава кабинета. Закон может вступить в силу через три-четыре года.
По официальным данным, во Франции ежегодно уничтожаются непроданные потребительское товары на сумму €650 млн. Разработка законопроекта началась после вызвавшего резонанс документального фильма телеканала M6 о том, как французское подразделение Amazon уничтожает миллионы новых товаров, возвращенных покупателями.
Фото: Eric Gaillard / Reuters
Это уже не первый подобный скандал. В прошлом году в Европе вызвала большой резонанс информация о том, что британский производитель люксовой одежды и аксессуаров Burberry уничтожает нераспроданные товары на десятки миллионов долларов. Только в 2017 году компания уничтожила 20 тыс. вещей на $37 млн.
Основная причина — кризис перепроизводства. В магазинах одежду не раскупают, даже в аутлетах. При этом Burberry не хочет терять репутацию бренда, доступного лишь избранным. На фоне острой критики в свой адрес компания заявила, что больше не будет сжигать нераспроданный товар, а найдет ему новое применение — жертвовать нуждающимся или перерабатывать.
В 2016 году в Дании была создана отраслевая ассоциация Global Fashion Agenda, которая ставит своей целью борьбу с расточительством и загрязнением окружающей среды производителями и продавцами одежды. Ассоциация создала «План действий 2020», к которому уже присоединились 94 компании, в их числе H&M, Nike, Gap, Asos, Selfridges и другие. Компании приняли на себя добровольные обязательства по переработке непроданной или возвращенной одежды и увеличению продаж продукции из переработанного сырья.
Евгений Хвостик, Яна Рождественская, Алена Миклашевская
Источник
