Интеграционное объединение латиноамериканских стран

Интеграция в Латинской Америке

Габарта А.А., к.э.н., МГИМО

Интеграция в Латинской Америке имеет длинную историю. На протяжении всего постколониального латиноамериканская интеллигенция и политические деятели продвигали данную идею. На современном этапе истории (с 1945 г. по настоящее время) интеграционные процессы в странах Латинской Америки принято условно делить на два периода: «закрытый регионализм» и «открытый регионализм» (характеризуется усилением экономического взаимодействия стран Западного полушария с внерегиональными игроками).

Период «закрытого регионализма», иногда называемого «старым регионализмом», охватывает 1960-1980 гг. Цели интеграции и стратегия ее воплощения в жизнь были подчинены господствующей в тот период в большинстве латиноамериканских стран экономической модели, главными чертами которой были импортозамещающая индустриализация, протекционизм, закрытость экономик. Важнейшей целью интеграции было расширение внутренних рынков за счет рыков других латиноамериканских стран. Но выгоды от участия в интеграционных объединениях стали распределяться неравномерно, в большем выигрыше оставались более крупные и развитые экономики.

1960-е гг. ознаменовались запуском четырех интеграционных проектов: Центральноамериканского общего рынка (1960 г.), Латиноамериканской ассоциации свободной торговли (1961 г.), Карибской ассоциации свободной торговли (1968 г.) и Андского пакта (1969 г.). Считается, что самым успешным интеграционным объединением стал Центральноамериканский общий рынок (ЦАОР), в который вошли Гватемала, Гондурас, Никарагуа, Сальвадор и Коста-Рика. В самом начале своего функционирования более 95% пошлин во взаимной торговле стран-участниц были обнулены, а к 1966 г. почти все ограничения сняли. К 1970 г. объем внутрирегиональной торговли достиг 28%, который на 96% состоял из промышленных товаров. Интеграционное объединение послужило мощным толчком для процессов индустриализации в странах Центральной Америки. Однако из-за экономических и политических разногласий среди стран-участниц организация распалась в 1970 г.

Соглашение об образовании Латиноамериканской ассоциации свободной торговли (ЛАСТ), которое было подписано 7 государствами Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Мексика, Парагвай, Перу, Уругвай, Чили), а позже к нему присоединились Боливия, Венесуэла, Колумбия и Эквадор. ЛАСТ первоначально задумывался как общий рынок, однако воплотить в жизнь удалось только зону свободной торговли, но и либерализация взаимной торговли стала пробуксовывать. Одной из попыток придать импульс интеграционным процессам стало преобразование Латиноамериканской ассоциации свободной торговли в 1980 г. в Латиноамериканскую ассоциацию интеграции (ЛАИ). Новый договор стал более гибкой структурой, которая стала представлять собой скорее набор двусторонних соглашений о полных или частичных торговых преференциях, чем полноценное интеграционное объединение.

Средние и малые по размеру экономики стран Южной Америки, недовольные результатами интеграции в рамках ЛАСТ и распределением ее выгод, образовали новый интеграционный блок – Андский пакт. В новое объединение вошли все страны тихоокеанского побережья Южной Америки: Боливия, Колумбия, Перу, Чили, Эквадор, а затем к Андскому пакту присоединилась Венесуэла. Однако и здесь, несмотря на то, что в 1970-е гг. величина таможенных пошлин, применяемых во взаимной торговле, сократилась на треть, объем внутренней торговли за 1970-1980 гг. вырос незначительно — с 2% до 4%. За исключением нефтехимической промышленности странам региона не удалось наладить межотраслевое сотрудничество. Общий таможенный тариф на импортные товары из третьих стран так и не был имплементирован.

В целом результаты интеграционных процессов 1960-1980 гг. в странах Латинской Америки были ограниченными. Странам региона не удалось в значительной мере сблизить уровни развития, увеличить взаимную торговлю, а также активизировать перемещение национального капитала.

Второй этап интеграции в странах Латинской Америки начался в начале 1990-х гг. и продолжается по настоящий момент. Приход неолиберальной модели развития на смену импортозамещающей способствовал свертыванию протекционистской политики, ускорению темпов вовлечения стран региона в мировую экономику, либерализации внешнеэкономической деятельности, снятию ограничений во взаимной торговле, притоку иностранного капитала. Кроме того, страны Латинской Америки перестали рассматривать региональную интеграцию как защитный инструмент от конкуренции со стороны развитых стран. Характерной чертой этапа «открытого регионализма является направленность интеграционных процессов не только на латиноамериканский регион, но и также на развитые страны. Начиная с 1990 г., резко увеличилось количество региональных торговых соглашений, заключенных между странами региона и внерегиональными участниками, прежде всего США и ЕС.

Период «открытого регионализма» качественно отличается от периода «закрытого регионализма», который своей основной целью видел проведение индустриализации на основе импортозамещения. «Открытый регионализм» ставит перед собой совсем противоположные задачи. Будет более корректно сказать, что в 1990-2000 гг. интеграция рассматривалась как один из инструментов проведения структурных реформ. В отличие от «старого регионализма», который фокусировал свое внимание на торговле товарами, «новый» поставил себе цель значительно расширить область экономического сотрудничества стран Латинской Америки между собой и с внешним миром (торговлю товарами, услугами; защиту прав интеллектуальной собственности и инвестиций, а также допуск к участию в государственных закупках). В «открытом регионализме» кардинально изменилось отношение к прямым иностранным инвестициям и ТНК — на смену враждебности пришла политика поощрения притока иностранного капитала.

Значимым событием второго этапа интеграции стало образование в 1991 г. Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР), в состав которого вошли Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай, а с 2012 г. — Венесуэла (временно ее членство приостановлено из-за внутреннего конфликта). Модель интеграции в МЕРКОСУР значительно отличается от моделей интеграции в андском и центральноамериканском регионах своей продвинутостью. Так, хотя основой принятия решений в МЕРКОСУР является взаимодействие между правительствами стран-участниц, наднациональным органам делегированы некоторые, хотя и ограниченные, полномочия. В интересах промышленных кругов Бразилии (в меньшей степени Аргентины) в 2010 г. был введен единый (хотя и достаточно высокий, особенно на импорт промышленных товаров) таможенный тариф, что позволяет классифицировать МЕРКОСУР как таможенный союз. Тем не менее товарный экспорт внутри МЕРКОСУР составляет около 12% совокупного экспорта государств-членов интеграционного объединения, что гораздо ниже так называемого минимального порога интеграционной устойчивости – 25%.

С образованием МЕРКОСУР страны Южного конуса связывали большие надежды. Но ожидания стран-участниц блока, что открытие бразильского рынка придаст динамизм их собственному экономическому развитию, не до конца оправдались. Для самой Бразилии МЕРКОСУР становится скорее политическим проектом, экономические соображения переходят на второй план. Возможности Бразилии выступать в роли «локомотива» экономического развития ограничены. Ввиду большой обеспеченности Бразилии минеральным сырьем, ее потребность в импорте сырьевых ресурсов, за исключением энергоресурсов, постепенно снижается. Ее интерес к латиноамериканским партнерам сдерживается и низкой конкурентоспособностью их продукции, что мешает бразильским ТНК организовывать с ними производственные цепочки. Наконец, возможности Бразилии в качестве источника инвестиций для стран Латинской Америки недостаточно велики.

На современном этапе латиноамериканской интеграции наряду с центростремительными тенденциями сильны и центробежные. Наглядным примером являются страны Андского сообщества, где наблюдается значительный рост экспорта в страны Азии, прежде всего в Китай, при снижении уровня взаимной торговли. В связи с возрастающим значением стран АТР в торговле со странами Латинской Америки в 2012 г. Колумбия, Мексика, Перу и Чили образовали новое интеграционное объединение – Тихоокеанский альянс с целью развития и интенсификации внешнеэкономических связей с восточными и юго-восточными азиатскими рынками.

Доля внутрирегиональной торговли в странах Америки в 2018 г., %

Источник

Латиноамериканская ассоциация интеграции

Латиноамериканская ассоциация интеграции (ЛАИ) — объединение экономического сотрудничества 11 государств Латинской Америки. Целью организации является развитие регионального экономического сотрудничества и торговли; создание общего рынка. Юридическая основа Ассоциации — Договор Монтевидео, подписанный 12 августа 1980 года. [1] [2] Штаб-квартира ассоциации находится в Монтевидео, Уругвай.

Содержание

Страны-члены

Страны-члены разделены на три группы: более развитые (Аргентина, Бразилия, Мексика), среднего уровня (Венесуэла, Колумбия, Перу, Уругвай, Чили) и менее развитые (Боливия, Парагвай, Эквадор). Договор о создании подписан в 1980, вступил в силу в 1981. Заменила существовавшую с 1960 Латиноамериканскую ассоциацию свободной торговли(ЛАСТ).

Деятельность

Сегодня ЛАИ все больше рассматривается в регионе как исключительно консультативный механизм, функции которого сводятся к отслеживанию выполнения двусторонних и многосторонних торгово-экономических соглашений, выработке рекомендаций по урегулированию связанных с ними проблем, учету и обобщению статистических данных.

Высший орган — Совет Министров иностранных дел, в компетенцию которого входит определение основных направлений интеграционного процесса. Постоянный политический орган — Комитет представителей государств-членов ЛАИ, который рассматривает вопросы, связанные с реализацией Договора Монтевидео.

Генеральный секретариат выполняет функции технического органа, предоставляет консультационную и техническую поддержку государствам-членам в ходе переговоров в рамках ЛАИ. В его задачи входит изучение и оценка хода интеграционного процесса, а также выработка и внесение предложений по выполнению Договора Монтевидео. В октябре 2004 г. на 13-й сессии СМИД ЛАИ на пост Генсекретаря избран на трехлетний срок Д.Опертти (бывший мининдел Уругвая).

В ходе заседания Комитета Постоянных Представителей в июле 2005 г. был принят ряд резолюций, определяющий новую структуру Генерального секретариата ЛАИ. Созданы 6 департаментов (соглашений и переговоров; развития торговли и конкурентоспособности; физической интеграции и объединения информационных систем; содействия экономически относительно менее развитым странам региона; международного сотрудничества; информации и статистики), служба юридической поддержки, административное управление и управление по связи и организационным вопросам. Обозначенная структура Генерального секретариата будет функционировать до 31 августа 2008 года, после чего, в случае необходимости, в неё будут внесены изменения.

В рамках ЛАИ заключены двусторонние соглашения об экономической взаимодополняемости, предусматривающие взаимное снижение и отмену таможенных тарифов, сотрудничество в области финансов, налогообложения, таможенной и санитарной политики, в научно-технической сфере и др. Предусмотрена система преференций для государств с относительно меньшим экономическим развитием. В настоящее время к этой категории относятся Боливия, Парагвай и Эквадор.

На определенном этапе ЛАИ внесла существенный вклад в становление процессов экономической интеграции в Латинской Америке, создав международно-правовые предпосылки возникновения и эволюции крупнейших субрегиональных объединений — Андского сообщества (АС) и МЕРКОСУР, а также поспособствовав заключению и унификации двусторонних экономических соглашений.

Вместе с тем ряд базисных положений Договора Монтевидео, конечной целью которого является создание общего рынка, фактически не действует.

Руководство ЛАИ предпринимает шаги по активизации ее участия в развитии интеграционных процессов в регионе, ведет поиск возможностей более полного использования потенциала Ассоциации в качестве вспомогательного механизма, форума обсуждения состояния и перспектив интеграции на континенте. Однако их результативность во многом будет зависеть от готовности к этому стран-членов ЛАИ.

Источник

34 Основные интеграционные группировки в Латинской Америке.

В Латинской Америке существует 6 интеграционных группировок, включающих 29 стран из 33 стран региона.

1. Латиноамериканская ассоциация (ЛАИ). Создана в 1980 г. на базе ЛАСТ (1960 г.). и включает 11 стран: Боливия, Колумбия, Эквадор, Перу, Венесуэла, Аргентина, Уругвай. Находится на этапе создания общего рынка.

2. Центральноамериканский общий рынок (ЦАОР). Он создан в 1961 г. 5 странами: Коста-Рика, Сальвадор, Гватемала, Гондурас, Никарагуа. Находится на этапе создания таможенного союза.

3. Андское сообщество наций (1969 г.). включает 5 стран: Боливия, Колумбия, Эквадор, Перу, Венесуэла. Цель – создание общего Андского рынка.

4. Сообщество Карибских государств (КАРИКОМ). Создано в 1973 г. в составе 14 стран: Багамы, Барбадос, Белиз, Доминика, Гренада, Гайана, Ямайка, Тринидад и Тобаго, Антигуа и Барбуда, Монтсеррат, Сент-Китс и Невис, СентЛюсия, Сент-Винсент и Гренадины. Находится на этапе создания общего рынка и представляет собой одну из наиболее развитых интеграционных объединений развивающихся стран. Имеет систему межгосударственных органов.

5. Общий рынок стран Южного Конуса (МЕРКОСУР). Образован в 1991 г. 4 странами: Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай. Соответсвует уровню общего рынка.

6. Организация восточнокарибских государств (1981г.). Включает 7 государств:

Антигуа и Барбуда, Гренада, Доминика, Монтсеррат, Сент-Винсент и Гренадины, , Сент-Китс и Невис, СентЛюсия. Соответствует этапу общего рынка.

Предполагается, что в Латинской Америке может появиться аналог Евросоюза. Договор о создании нового политико-экономического союза – Южно-Американского Сообщества наций (ЮСН) – подписан 12 странами 9.12.2004 г. ЮСН создано на основе двух торговых объединений – Сообщества Анд и Южноамериканского общего рынка, а также с участием Чили, Суринами и Гайаны. Строиться ЮСН должен по примеру ЕС и в перспективе должен привести к полному экономическому и политическому единству стран Южной Америки. У граждан всего союза со временем появится единый паспорт, своя валюта, парламент, суд.

Источник

Латинская Америка: Интеграция 2.0

Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы

Директор магистратуры по международным торговым отношениям в Национальном университете Третьего февраля (Untref, Аргентина). Директор Института международной торговли при Фонде банка Standard. Член Исполнительного комитета Аргентинского совета по междунар

В последние годы в Латинской Америке наблюдается явная тенденция к переосмыслению концепций, целей и методик, касающихся дальнейшего хода региональной интеграции. В основе предлагаемого обзора лежит накопленный за 50 лет опыт различных интеграционных процессов на латиноамериканском географическом пространстве.

В последние годы в Латинской Америке наблюдается явная тенденция к переосмыслению концепций, целей и методик, касающихся дальнейшего хода региональной интеграции [1]. В основе предлагаемого обзора лежит накопленный за 50 лет опыт различных интеграционных процессов на латиноамериканском географическом пространстве. Настоящий анализ исходит в первую очередь из необходимости адаптировать концепцию региональной интеграции к новым условиям международного взаимодействия, в которых перед всеми странами открывается многообразие возможностей, связанных со стратегиями позиционирования в мире в целом и в соответствующем регионе в частности.

Наша задача состоит в том, чтобы внести вклад в необходимую работу по переосмыслению региональной интеграции в Латинской Америке, рассмотрев этот регион с точки зрения глубоких изменений, происходящих в системе международных отношений и глобальной экономической конкуренции.

Вероятно, для окончательного «вызревания» этих глубоких изменений еще потребуется определенное время, причем такое «вызревание» далеко не всегда будет являться результатом линейных процессов. В том числе есть вероятность возникновения конфликтных ситуаций. В этой связи следует напомнить, что в ходе истории войны и глубокие изменения, влияющие на смещение центров политической власти в мире, всегда были тесно связаны друг с другом (Bobbit, pp. 5—64).

В любом случае масштаб влияния этих перемен на экономическое и социальное развитие, а следовательно, и на различные процессы интеграции в странах Латинской Америки, как, впрочем, и в других регионах мира, пока сложно оценить во всей полноте. Невозможно оценить и влияние, которое новые условия окажут на межрегиональные отношения, включая отношения, установившиеся между Европой и Латинской Америкой.

В настоящей статье мы проанализируем некоторые аспекты, связанные с глубокими изменениями, происходящими на международной арене, с условиями, которые страны должны соблюдать, чтобы использовать возможности, открывающиеся перед ними в мире многочисленных альтернатив, и, наконец, с началом нового этапа региональной интеграции в Латинской Америке.

Глубокие преобразования на международной арене

Изменения в международной ситуации, в условиях которой разворачиваются действия, направленные на более значительную интеграцию между латиноамериканскими странами, нашли отражение в двух одновременных процессах, происходящих сегодня на глобальном уровне. Оба эти процесса влекут за собой как уже наблюдаемые, так и потенциальные последствия как для мирового товарооборота, так и для международных торговых переговоров под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО). Эти последствия проявляются, в том числе, в непростых глобальных дискуссиях об изменении климата и, в частности, о его влиянии на мировую торговлю.

И хотя эти два процесса связаны между собой, можно предположить, что в определенных случаях они требуют дифференцированного анализа и подхода. Однако в любом случае целесообразно стремиться к их координации.

Первым процессом является глобальный финансово-экономический кризис, пик которого пришелся на начало 2008 года. Его последствия влияют, в том числе, на уровень производстваи потребления, а также на международный оборот товаров и услуг. Спад экономической активности оказал воздействие на уровень занятости и психологическое состояние населения, в некоторых странах кризис затронул социальную и политическую сферу. Известно, что в зависимости от интенсивности такого воздействия международный кризис может вызвать системные проблемы, ставящие под угрозу политическую стабильность в наиболее уязвимых странах. В свою очередь, это может спровоцировать цепную реакцию в других странах, особенно в том же регионе.

Этот процесс влечет за собой немедленные, абсолютно очевидные последствия, и требует краткосрочных ответных мер, в первую очередь на национальном уровне, но вместе с тем и координации между странами на глобальном и региональном уровне с учетом значительных потенциальных социальных и политических последствий.

Второй процесс заключается в смещении центров относительного политического влияния от одних стран к другим (Zakaria, pp. 1—5), которое имеет очень глубокие корни и причины исторического характера. В последние 20 лет это явление набирает темп, и весьма вероятно, что оценить его последствия в полной мере возможно будет лишь в долгосрочной перспективе, причем порой они будут проявляться в малозаметных переменах. Этот процесс находит свое отражение в появлении новых ведущих игроков, будь то страны, компании, потребители или работники, и все они будут искать свое местов условиях глобальной экономической конкуренции и международных торговых переговоров. В связи с происходящими переменами в будущем способность воспринимать последствия культурного разнообразия и адекватно реагировать на них станет одним из ключевых факторов в развитии международной стратегии различных игроков (Guillebaud, pp. 9—35 и 363—391;Maalouf, pp. 293—314).

Настоящая опасность заключается в том,что это может привести, как уже случалось в прошлом, к возникновению системных проблем в странах, выступавших и выступающих ведущими игроками в международных отношениях.

Феномен рассеивания мирового влияния не должен быть для нас неожиданностью, так как ряд исторических событий предвещает его уже много лет. Одним из отдаленных во времени переломных моментов стало постепенное (начиная с 1973 года) осознание своего относительного влияния развивающимися нефтедобывающими странами. При этом определенную тревогу вызывает тот факт, что в своем анализе и попытках найти ответ страны «старого миропорядка», в том числе США и остальные участники «Группы семи», не отдают себе отчет в глубине перемен, связанных с распределением политического влияния на международной арене.

Таким образом, перед нами системный мировой кризис, отражающий классическое историческое противостояние порядка и анархии в международных отношениях (Bull, pp. 3—98; Hurrell, pp. 1—117). Это противостояние проявляется в трудностях, испытываемых организациями, которые являются частью рушащегося порядка, при попытке найти действенное решение общих проблем,возникающих на глобальном уровне. А настоящая опасность заключается в том,что это может привести, как уже случалось в прошлом, к возникновению системных проблем в странах, выступавших и выступающих ведущими игроками в международных отношениях. Иначе говоря, речь идет о системных кризисах, вызывающих эффект домино в разных региональных пространствах и, возможно, на глобальном уровне. Так может случиться в связи с тем, что в различных странах, в том числе в самых развитых, граждане постепенно утрачивают доверие не только к рынкам, но и к возможности найти решения в рамках соответствующих демократических систем. Более ощутимой эта опасность становится для некоторых европейских стран, но не только для них. Если реализуется именно этот сценарий, мрачные прогнозы некоторых аналитиков могут оказаться бледным подобием действительности, с которой нам придется столкнуться в будущем.

После ряда встреч «Группы двадцати» на высшем уровне, состоявшихся за период с конца 2008 года, остается актуальным вопрос о том, какие именно страны, объединив свои усилия, могут образовать достаточную критическую массу, чтобы постепенно достичь договоренностей, способных составить основу нового миропорядка, приходящего на смену устаревшему. Остается открытым вопрос о количестве стран, которые войдут в состав группы ведущих держав, призванных вести работу по формированию, пусть и неофициальному, международного политического пространства, позволяющего трансформировать коллективные решения в программу эффективных действий глобального масштаба.

Одно из текущих ограничений нынешней «Группы двадцати», вероятно, заключается именно в том, что участвующие страны обладают разной степенью реального влияния. При этом некоторые из них ясно дают понять, какова степень их относительного влияния, как это происходит с США или Китаем. Эти два государства образуют своего рода «Группу двух», которая необходима, но недостаточна для выработки решений глобального масштаба, отвечающих требованиям эффективности, действенности и законности. Другие страны также могут на законных основаниях выступать от имени своего региона, будучи уверенными в том, что он обладает достаточным относительным влиянием. Если не брать в расчет существующие различия в интересах и концепциях, именно так обстоит дело с государствами — членами Европейского союза, такими как Германия, Франция и Великобритания, и то же самое можно сказать о председателе Европейской комиссии и, после вступления в силу Лиссабонского договора, о председателе Совета ЕС. Другие страны, хотя и обладают значительным относительным влиянием, порой в большей степени потенциальным, нежели реальным, все же не могут с уверенностью заявить, что отражают мнение, превалирующее в представляемом ими географическом регионе. Именно такова ситуация Аргентины и Бразилии, а также России, Индии и ЮАР. Они являются значимыми игроками в соответствующих географических регионах, но далеко не всегда были способны доказать, что обладают необходимыми качествами для того, чтобы выступить региональными лидерами, так как остальные страны их региона не всегда разделяют их мнение.

Условия для активного участия стран в новом миропорядке

Возможно ли построить региональное географическое пространство, в котором преобладает логика интеграции, но при этом отсутствует минимальное взаимное доверие между соседними странами?

Для того чтобы та или иная страна могла предпринять успешную попытку найти подход к обоим указанным процессам одновременно, необходимо сочетание множества социальных, политических и экономических факторов. Иными словами, это обязательное условие для того, чтобы относительно успешно преодолеть текущий глобальный финансово-экономический кризис и одновременно позиционировать себя как активного игрока в создаваемом миропорядке будущего, включая мировую торговлю и международные торговые переговоры как в ВТО, так и в рамках многочисленных региональных, межрегиональных и двусторонних отношений.

Ключевым условием является развитие способности полноценно использовать многообразные возможности, возникающие на глобальном уровне благодаря сокращению всех, а не только физических дистанций, а также нарастающее перераспределение влияния в мире, то есть вовлеченность в многополярную международную действительность. С исчезновением дистанций и расстояний такая многополярность предполагает развитие стратегии, направленной на использование всех возможностей, открывающихся на сегодняшний день в мире, особенно в сфере международной торговли, потенциальных источников прямых инвестиций и технического прогресса.

В целом ряде стран, особенно в так называемых странах с развивающейся экономикой, эта многополярная стратегия нередко страдает своеобразным «дальтонизмом». Это означает, что она не всегда различает идеологическую или культурную «окраску», как в знаменитом девизе Дэн Сяопина «не важно, какого цвета кошка…», особенно когда речь идет об использовании многообразных возможностей, связанных с появлением новых игроков (самые яркие примеры здесь представлены Китаем и Индией) и новых ключевых проблем, встающих перед государствами, таких как энергетика, изменение климата или новые формы международной агрессии, включая ее «приватизацию» и, в частности, новый этап развития глобального спроса на продукты питания и другие природные ресурсы, которые, если говорить об относительных величинах, в значительных количествах представлены в Латинской Америке и особенно на южноамериканском континенте.

Есть три ключевых условия, которые необходимо учитывать в своей стратегии странам, чтобы успешно включиться в глобальную экономическую конкуренцию будущего. Это качественная работа государственных учреждений, агрессивная стратегия компаний, настроенных на активную деятельность на международных рынках и, наконец, координация усилий на региональном уровне с другими странами, расположенными в том же географическом пространстве.

В первую очередь, качественная работа государственных учреждений предполагает укрепление возможностей, позволяющих стабильно защищать интересы различных слоев общества, чтобы претворить поставленные задачи в жизнь за счет эффективных действий. Речь идет об обязательном условии для обеспечения гармоничного взаимодействия между частным и государственным сектором. Такое взаимодействие необходимо для определения национальных интересов в наиболее важных вопросах повестки дня, касающихся участия в международной торговле, которые затем должны найти свое воплощение в стратегиях, концепциях и деятельности государственного и негосударственных секторов, особенно предпринимательских, в многочисленных международных сферах, значимых для соответствующей страны.

В глобальной экономической конкуренции и международной торговле высокое качество работы государственных учреждений зависит от эффективности организационных технологий, применяемых на правительственном уровне для выбора и реализации государственных стратегий, решений и политики, обладающих мощным потенциалом воздействия и долговечностью, а также гибкостью, достаточной для непрерывного приспособления к динамике изменений в современном мире.

Однако для высокого качества работы государственных учреждений необходимо и высокое качество организации процессов в предпринимательской сфере, а также взаимодействие со всеми сегментами общества. Это особенно касается компаний, придерживающихся агрессивной стратегии как на внутреннем, так и на многочисленных международных рынках, особенно приоритетных с точки зрения присущих стране конкурентных преимуществ. Выявление таких интересов является решающим фактором при разработке и осуществлении стратегии включения того или иного государства в сферу международной торговли.

Цель, состоявшая в создании объединенного региона, интеграция в рамках которого способствовала бы выполнению задач развития входящих в него стран, так и не была достигнута во всей полноте.

Второе условие состоит в том, чтобы компании страны применяли агрессивные стратегии, продиктованные стремлением активно участвовать в деятельности на международных рынках. Это предполагает оперативную оценку возможностей, возникающих у страны, которая способна производить товары и оказывать услуги на различных международных рынках. Такая оценка должна постоянно обновляться, так как последствия текущего глобального кризиса и структурные перемены,происходящие на мировом уровне, могут стремительно менять возможности, открывающиеся перед компаниями в каждой конкретной стране, обеспечивая им большие или меньшие относительные конкурентные преимущества.

При этом стремление к выходу на международный рынок требует оптимистического подхода к возможностям страны и ее компаний на мировых рынках. Если использовать спортивную терминологию, такое стремление требует «менталитета победителя». Этот культурный фактор присутствует в развивающихся странах, в которых в последние годы возникает все больше компаний, работающих на международном рынке. В этом отношении интересен пример Чили и многих чилийских компаний, тем более что речь идет о развивающейся экономике не самого широкого масштаба.

Наконец, третье условие заключается в координации усилий на региональном уровне со странами, принадлежащими к тому же географическому региону и имеющими сходные условия и интересы, как, например, в случае со странами — производителями продуктов питания или экспортерами электроэнергии. Для стран южноамериканского региона это означает стимулирование непрерывного процесса формирования качественных физических связей, охватывающих такие вопросы, как финансирование проектов строительства физической инфраструктуры, включая трансокеанские коридоры, илиразвитие торговли, причем такой процесс должен быть благоприятен для расширяющейся системы общих интересов, в основе которой должны лежать разнонаправленные торговые отношения и транснациональные производственные сети. Инвестиции в производство и необходимую для него физическую инфраструктуру могут стать для стран связующими звеньями, объединяющими пункты программы по борьбе с последствиями глобального кризиса и вопросы необходимой трансформации производства для соответствия требованиям будущего.

В остальном это должно повлечь за собой более интенсивную координацию между странами одного региона или области как в проведении соответствующей оценки в отношении обоих упомянутых выше процессов изменений на международном уровне, так и в стратегиях разработки совместных действий в ответ на проблемы, возникающие в связи с обоими процессами. Кроме того, необходимо совместно участвовать в международных торговых переговорах, особенно в рамках ВТО и с основными участниками мировой торговли. Отношения с США, странами Европейского союза и развивающимися экономиками, в частности с Китаем и Индией, занимают в этом смысле приоритетное положение.

Тот же подход применим и к международным переговорам, связанным с адаптацией многосторонних международных организаций к новой международной действительности, особенно в рамках «Группы двадцати». Эти переговоры дают участвующим латиноамериканским странам возможность действительно выражать общую точку зрения региона либо как минимум соответствующей его части по вопросам, которые ранее обсуждались на региональных форумах.

Не ставя под сомнение необходимую руководящую роль правительственных органов, отметим, что в сфере регионального взаимодействия как минимум в каждой из областей Латинской Америки открываются широкие возможности для стимулирования инициативы, возникающей в соответствующих деловых кругах. Речь идет об инициативах, направленных, в частности, на анализ использования государственных запасов, накопленного за многие годы опыта и обязательств, особенно в отношении преимущественного доступа к соответствующим рынкам, а также механизмов оплаты и финансирования как торговли, так и инвестиций в производство и объекты физической инфраструктуры, и, наконец, конструктивных предложений о достижении масштабных, но реалистичных целей.

Подобная инициатива, как минимум на начальном этапе, могла бы исходить от коммерческих организаций в странах с наиболее тесными связями в области торговли и производства. Кроме того, именно среди них наблюдается наиболее интенсивный обмен инвестициями как в сельском хозяйстве и промышленности, так и в сфере услуг. Помимо всего прочего, в таких странах возникает все больше компаний, охватывающих несколько стран Латинской Америки. Речь идет о сотнях предприятий разного размера, на устойчивой одновременной основе представленных на разных рынках региона и даже на глобальном уровне, как в торговом, так и в производственном направлении. Именно такие компании, наряду с соответствующими коммерческими организациями, должны проявлять наибольший интерес к стимулированию мер, которые позволят наиболее полноценно использовать уже существующие преимущественные региональные договоренностии двигаться к достижению более масштабных целей.

Управление пространством и логика интеграции

Реальность показывает, что потребуется еще много времени, чтобы добиться подобия того, чего за те же 50 лет удалось добиться Европе в отношении независимости, опирающейся на единые правила и структуры.

Управление соответствующими региональными пространствами, обеспечивающее превалирование мира и политической стабильности, будет выступать ключевой составляющей при строительстве нового глобального миропорядка. Именно в этой плоскости следует сосредоточить усилия, которые предпринимаются и будут предприниматься в рамках различных региональных и областных процессов экономической интеграции. Устойчивое управление на региональном уровне потребует в будущем достижения равновесия между всеми затронутыми национальными интересами. Это потребует способности и готовности организовывать взаимодействие как минимум между наиболее значимыми и влиятельными странами.

В этом смысле преобладание логики интеграции в латиноамериканском пространстве и каждой из его составляющих будет связано с формированием действенных и эффективных общих структур и правил, опирающихся на коллективное лидерство и одновременно стимулирующих его.

В этой связи принципиально важным представляется следующий вопрос. Возможно ли построить региональное географическое пространство, в котором преобладает логика интеграции, но при этом отсутствует минимальное взаимное доверие между соседними странами? Исходя из исторического опыта, Жан Монне, вдохновитель европейской интеграции, отвечал на этот вопрос отрицательно. Именно поэтому он предложил план, направленный на стимулирование реальной солидарности, в особенности между Францией и Германией. Эта солидарность была призвана лечь в основу атмосферы доверия, которая в будущем должна была позволить сформировать путь, приведший к Европейскому союзу.

Сегодня это актуальный вопрос и для Латинской Америки, учитывая, что момента зарождения интеграционного процесса, связанного с основанием Латиноамериканской ассоциации свободной торговли (ALALC), прошло 50 лет. Пройденный с тех пор путь нельзя назвать безоблачным, так как порой риторика опережала конкретные результаты. Поставленная цель, состоявшая в создании объединенного региона, интеграция в рамках которого способствовала бы выполнению задач развития входящих в него стран, так и не была достигнута во всей полноте. Те, кто на уровне предпринимателей принимает решения об инвестициях в производство с учетом расширяющихся рынков, вполне обоснованно не доверяют правилам, регулирующим двустороннюю торговлю, так как обещанный доступ к рынкам других стран регионав действительности серьезно ограничен. Эти ограничения являются результатом односторонних действий, которые на практике означают недостаточное осознание того, что поставлено на карту, каковы бы ни были причины, якобы оправдывающие такую ситуацию.

И все же до сих пор представляется возможным утверждать, что в Латинской Америке, помимо всех существующих различий, противоречий и даже концептуальных разногласий, логика взаимодействия превалирует над логикой раздробленности. Это может объясняться сложившимся пониманием того, что цена отказа от интеграции слишком высока для соответствующих стран, даже если у них относительно сильная экономика, и особенно для их народов.

Однако реальность показывает, что потребуется еще много времени, чтобы добиться подобия того, чего за те же 50 лет удалось добиться Европе в отношении независимости, опирающейся на единые правила и структуры, благодаря чему поведение соответствующих стран представляется относительно предсказуемым. Взаимное доверие и тесное переплетение взаимных интересов, основанных на общих структурах, правилах и символике, стали одним из ключевых элементов в до сих пор успешном процессе, который европейские страны сформировали на своем географическом пространстве, преодолев длительный период раздробленности, конфликтов и борьбы.

Не поддаваясь искушению копировать пример других стран и регионов, представляется важным учитывать в латиноамериканском опыте значительную роль, которую могут играть подобные факторы в формировании подобного регионального пространства (и пространства каждой из входящих в его состав областей), в котором преобладают мир и политическая стабильность, — атмосфера, необходимая для консолидации демократии и столь необходимого единства в обществе.

Продвижение вперед в процессах региональной и областной интеграции, которые одновременно учитывали бы накопленный опыт и адаптировали применяемые подходы, стратегии и инструменты к новой международной ситуации, все еще представляется принципиально важным условием для активного участия латиноамериканских стран в формировании глобальной архитектуры, соответствующей их национальным интересам.

Основной трудностью, возникающей на пути процессов интеграции представляется именно такое сочетание гибкости с предсказуемостью и коллективной дисциплиной.

Ввиду того, что в будущем перед каждой страной будут открываться многообразные возможности для международного взаимодействия, судя по опыту, накопленному за последние пять десятилетий, методы и инструменты, применяемые в процессах региональной и областной интеграции, должны одновременно быть гибкими, обеспечивая их адаптацию к многополярным стратегиям взаимодействия, и предсказуемыми, чтобы их коллективные правила и требования способствовали созданию инвестиционного климата, благоприятного для интеграции производства на региональном уровне и в глобальном контексте, а также развитию качественных физических сетей, обеспечивающих взаимодействие.

Основной трудностью, возникающей на пути процессов интеграции в латиноамериканском регионе и входящих в его состав областях, представляется именно такое сочетание гибкости с предсказуемостью и коллективной дисциплиной, с опорой на соблюдение правил и структур, позволяющее разрабатывать такие правила и одновременно отражающее коллективное лидерство. Ситуация должна будет развиваться именно так, если мы хотим, чтобы эти процессы оказывали реальное влияние на трансформацию производства в каждой из стран, на консолидацию их демократических политических систем, опирающихся на общественное единство, и на их способность выступать активными участниками нового глобального миропорядка. Адаптировать текущие процессы интеграции и механизмы регионального взаимодействия к новой действительности мировой повестки дня — один из ведущих приоритетов для будущего латиноамериканских стран.

Превращение ALALC в Латиноамериканскую ассоциацию интеграции (ALADI) как следствие договора, подписанного, как и предыдущий, в Монтевидео в 1980 году, повлекло за собой значительные методологические изменения и ознаменовало начало нового этапа в процессе региональной интеграции. Указанная реформа основывалась на признании того факта, что создание зоны свободной торговли с участием обширной группы стран, в тот момент в меньшей степени связанных между собой и более отдаленных друг от друга, нежели сейчас, и кроме того — имеющих огромные различия в размерах и в степени развития, не представлялось возможным.

Превращение ALALC в Латиноамериканскую ассоциацию интеграции (ALADI) повлекло за собой значительные методологические изменения и ознаменовало начало нового этапа в процессе региональной интеграции.

Такая трансформация предполагала и признание того, что существующие различия требуют более частного подхода, разных темпов и форматов. Это означало признание существования различных областных и отраслевых элементов, степень взаимной зависимости которых и общность интересов далеко не обязательно распространялись на остальные страны. Таким образом, был полностью переосмыслен первоначальный подход ALALC, в соответствии с которым региональные инструменты рассматривались как правило, тогда как в областных и отраслевых инструментах было принято видеть исключение. Теперь, напротив, части, то есть группы стран или определенные отрасли, стали рассматриваться как основное звено, а региональная общность — выступать как рамочная структура и, возможно, конечная цель, содержание и срок достижения которой не обозначены со всей четкостью. Благодаря «Положению о разрешениях», принятому в результате Токийского раунда переговоров, этот подход стал совместим с правилами ГАТТ.

Тем самым открылся путь к глубоким трансформациям стратегии региональной интеграции, которые постепенно вызревали в течение последующих лет. На этом новом этапе, который продолжается и по сей день, среди других значимых событий происходит реструктуризация первоначальной Андской группы Андского сообщества наций (CAN); начинается двусторонний процесс интеграции Аргентины и Бразилии, с особым акцентом на определенных отраслях, таких как автомобилестроение; затем создается Меркосур; Мексика присоединяется к Североамериканскому соглашению о свободной торговле (TLCAN); а также берет свое начало процесс конкретизации предпочтительных двусторонних торговых соглашений со странами из остальных регионов мира, начиная с США и Европейского союза.

На начало и дальнейшее развитие указанных двух первых этапов латиноамериканской региональной интеграции весьма значительное влияние оказали изменения, которые одновременно происходили на глобальном уровне. К этому добавляются глубокие экономические и политические изменения разного масштаба, произошедшие в регионе и каждой из входящих в него стран. В частности, в Южной Америке на данном этапе связи между производственными системами стали теснее, особенно в сфере энергетики. Кроме того, многие из стран пережили значительные изменения как в том, что касается экономического, так и в том, что касается политического развития.

На пути к новому этапу латиноамериканской интеграции?

Страны с более четким пониманием собственных интересов, возможно, лучше всех воспользовались преимуществами интеграционных процессов на всех уровнях — не только на экономическом.

Начинается ли в настоящий момент новый этап региональной интеграции в Латинской Америке? Некоторые аргументы, основанные на анализе разнообразных факторов, заставляют предположить, что ответ на этот вопрос будет положительным. Первый из таких аргументов заключается в уже упомянутом разнообразии возможностей вовлечения каждой из латиноамериканских стран в мировые рынки. Это непосредственный результат того, что число значимых игроков растет во всех регионах, в то время как дистанции самого разного рода сокращаются. Что касается второго фактора, речь идет о предполагаемом одновременном использовании таких возможностей. Третий же фактор исходит из того, что можно разработать в рамках большинства открывшихся возможностей взаимовыгодные стратегии, охватывающие торговлю товарами и услугами, инвестиции в производство и участие в техническом прогрессе.

Другим определяющим фактором, стимулирующим появление новых моделей интеграции в латиноамериканском регионе в целом, а также во многих его областях, является наблюдаемая во многих странах растущая неудовлетворенность по отношению к результатам, полученным от не завершенных на данный момент процессов. Такая неудовлетворенность может привести по меньшей мере к двум вариантам развития событий. Первый из них связан со своего рода интеграционной инерцией. Это предполагает дальнейшее применение текущей стратегии, то есть отсутствие заметных инноваций. Риск состоит в том, что такой процесс интеграции может утратить значимость для ряда стран. В этом случае в конечном итоге может возобладать восприятие интеграции как процесса, стремительно утрачивающего актуальность и почти не оказывающего влияния на реальную торговлю и инвестиции. Второй вариант предполагает своего рода «синдром основателя». Он подразумевает полный отказ от наработанного опыта — как в общей региональной стратегии, так и в предпочтительных экономических отношениях, — с тем чтобы в очередной раз начать с чистого листа.

Однако существует и третий возможный сценарий, вероятно, самый целесообразный и самый реальный. Он состоит в использовании накопленного опыта и результатов и в адаптации стратегий, целей и методов интеграции к новой действительности в каждой стране, во всем регионе и его областях, а также в мире.

Пока трудно предсказать, будет ли реализован такой адаптационный сценарий. Однако путь, пройденный запоследние 50 лет, со всеми его достижениями и неудачами, позволяет предположить, что региональная интеграция будет, как и прежде, положительно оцениваться соответствующими странами и общественным мнением их граждан. Судя по всему, существует как минимум определенное единодушие в том, что цена отказа от интеграции может оказаться высокой. Все это позволяет предположить, что путь развития будет тернистым и будет включать в себя как продвижение вперед, так и возращение назад. Результаты также будут неоднозначными.

Наконец, необходимо отметить, что движение к региональному взаимодействию начинается с точного определения соответствующих национальных интересов: таков вывод, сделанный на основе конкретного опыта этих лет. Страны с более четким пониманием собственных интересов, возможно, лучше всех воспользовались преимуществами интеграционных процессов на всех уровнях — не только на экономическом — по сравнению с остальными странами региона и его различных областей. В этом смысле представляется, что в дальнейшем нас ждет большее сближение с азиатской моделью последних лет и, вероятно, с тем форматом, который в будущем может принять европейская модель.

Литература

Bobbit, Philip: The Shield of Achilles. War, Peace, and the Course of History, Anchor Books.

Bull, Hedley: The Anarchical Society. A Study of Order in World Politics, ColumbiaUniversity Press, Nueva York, 1977.

Casanueva, Héctor: «La integración latinoamericana en busca de un modelo»enPatricio Leiva Lavalle (ed.): Relaciones internacionales y renovación del pensamiento, Instituto Latinoamericano de Relaciones Internacionales / Universidad Miguelde Cervantes / Institut d’Estudis Humanistics Miquel Coll i Alentorn,Santiago de Chile, 2010, pp. 33—36.

Cienfuegos, Manuel yJosé Antonio Sanahuja: Una región en construcción. Unasur Yla integración en América del Sur, Fundació cidob, Barcelona, 2010.

Del Arenal, Celestino y José Antonio Sanahuja (coords.): América Latina y losBicentenarios: una agenda de futuro, Fundación Carolina / Siglo xxi, Madrid, 2010.

Guillebaud, Jean-Claude: Le commencement d’un monde. Versunemodernitémetisse, Seuil,Paris, 2008.

Hurrell, Andrew: On Global Order. Power, Values, and the Constitution of International Society, Oxford University Press, Oxford — Nueva York, 2007.

Leiva Lavalle, Patricio: «Los modelos de integración en América Latina» enPatricioLeiva Lavalle (ed.): Relaciones internacionales y renovación del pensamiento, InstitutoLatinoamericano de Relaciones Internacionales / Universidad Miguel de Cervantes/ Institut d’Estudis Humanistics Miquel Coll i Alentorn, Santiago de Chile, 2010,pp. 17—31.

Maalouf, Amin: Le dérèglement du monde, Grasset, Paris, 2009.

Peña, Félix: «Integración regional y estabilidad sistémica en Suramérica» enManue.

Cienfuegos y José Sanahuja (eds.): Una región en construcción. Unasur y la integraciónen América del Sur, Fundació cidob, Barcelona, 2010a, pp. 23—43.

Peña, Félix: «América Latina en el mundo: regionalismo e integración» enCelestino delArenal y José Antonio Sanahuja (coords.): América Latina y los Bicentenarios: una agenda de futuro, Fundación Carolina / Siglo xxi, Madrid, 2010b, pp. 425—450.

Sanahuja, José Antonio: «La construcción de una región: Suramérica y elregionalismo posliberal» en Manuel Cienfuegos y José Sanahuja (eds.): Una región enconstrucción. Unasur y la integración en América del Sur, Fundació cidob, Barcelona,2010a, pp. 87—134.

Sanahuja, José Antonio: «Estrategias regionalistas en un mundo en cambio: AméricaLatina y la integración regional» enCelestino del Arenal y José Antonio Sanahuja(coords.): América Latina y los Bicentenarios: una agenda de futuro, Fundación Carolina /Siglo xxi, Madrid, 2010b, pp. 451—523.

Zakaria, Fareed: The Post-American World, W.W. Norton, Nueva York, 2008.

1. См., в частности, Casanueva (pp. 33—44); Cienfuegos/Sanahuja (pp. 87—205); DelArenal/Sanahuja (pp. 425—632); LeivaLavalle (pp. 17—31); Peña (2010a, pp. 23—43 и 2010b, pp. 425—450).

Источник