Экономика России в Первую Мировую войну
Вторая Мировая война заслонила своими чудовищными, многомиллионными жертвами все подвиги, трагедии и значение Первой Мировой войны 1914-18 гг. Для России Первая мировая война имеет особое значение: её результатом стала гибель тысячелетней Российской Империи и возникновение на её обломках вненационального образования под не имеющим ничего общего с древней страной названием «СССР».
Что знает современный, образованный гражданин России о Первой Мировой? Да почти ничего, кроме скудного набора лживых советских мифов. Не нужная России «империалистическая» война, против которой якобы выступал народ (и все прочие народы, вовлечённые в войну); «бездарные царские генералы», ведшие русскую армию от поражения к поражению; острая нехватка винтовок и снарядов; экономическая разруха. Правда, из всех военных событий 1914-18 гг. рядовой обыватель вспомнит только Брусиловский прорыв, что плохо коррелируется с мифом о бесконечных поражениях русской армии.
Для России Первая Мировая стала драматическим венцом великого социально-экономического, культурного и нравственного взлёта начала ХХ века. В последние годы своего существования Россия продемонстрировала величие духа своих граждан, жертвенность и патриотизм.
Страна удивила мир техническими новациями, ошеломляющими успехами в строительстве новых заводов, железных дорог и целых городов. Об экономических успехах времен Первой Мировой войны советская пропаганда заставляла соотечественников забыть не менее упорно, как и о военных подвигах. А они были весьма значительны.
Перед войной российская экономика быстро развивалась и, несмотря на военные тяготы, продолжала развитие и в 1914-16 гг. «По степени мобилизации промышленности (из 3,3 млн. рабочих в 1916 году 1,9 млн. рабочих, или 58% заняты в военном производстве). По этому показателю Россия находилась на уровне Германии и Франции, оставив позади Англию, где на войну работало 46% занятых. Основная группа обследованных предприятий (общее количество 2300) в России дала увеличение производства вооружения (1913 – 100%) в 1916 году до 230%, предметов снаряжения – 121%. Производительность труда на одного рабочего на заводах вооружения возросла за эти годы до 176%». (Н.Яковлев «1 августа 1914», М., «Москвитянин», 1993 г., с. 225).
Промышленность в годы Первой Мировой освоила производство принципиально новых видов вооружений – таких, как траншейная пушка Розенберга, зенитное орудие Лендера, миномёты (тогда они назывались «бомбомётами»), бронежилет подполковника А.Чемерзина, различные типы пулемётных и пушечных бронеавтомобилей.
В конце 1916 г. русская армия начала получать автоматы Федорова – единственную в мире удачную модель автомата в то время; его уцелевшие экземпляры использовали ещё в ходе Советско-финской войны 1939-40 гг.
В конце 1916 г. на вооружении русской армии была принята «мортирка Дьяконова» — ружейный гранатомёт, аналогичный тому, которым немцы во Вторую Мировую поражали нашу технику и живую силу. «Военная энциклопедия» сообщает: «В 1920-х годах гранатомёт конструкции Дьяконова был принят на вооружение РККА… Гранатомёт Дьяконова [это в 1941 г. — прим. авт.] успешно применялся как в обороне, так и при наступлении для поражения скоплений живой силы противника и его огневых точек в окопах, закрытиях и мертвых пространствах, в подступах и т.п., куда противник укрывался от огня винтовок и пулемётов». Не сказано только, сколько в РККА оставалось этих гранатомётов в 1941 г. А они с 1930 г. не производились вообще. Во время Зимней войны стрелковой дивизии по штату было положено иметь 261 гранатомёт такого типа (что явно недостаточно), но фактически их оставалось настолько мало, что бойцы в большинстве своём даже не знали о его существовании. В 1941 г. гранатомёты Дьяконова в штате стрелковых частей уже не числились и только немногие части использовали ещё сохранявшиеся в складском резерве.
В 1915 г. выдающийся русский химик Николай Зелинский изобрёл противогаз современного типа. Он принципиально не стал патентовать изобретение, считая аморальным наживаться на людских страданиях – и союзники России получили право на его производство бесплатно.
Во время войны российский флот начал получать совершенно новый тип боевых кораблей – авианосцы (точнее, гидроавианосцы — корабли, обеспечивающие групповое базирование гидросамолётов с возможностью их выпуска в полёт и приёма с воды): в них были переоборудованы пароходы «Императрица Александра», «Император Александр I», «Император Николай I», «Румыния».
Броневики «Мгебров-Рено» и колёсно-гусеничные бронемашины «Остин-Кегресс», именовавшиеся в России «полутанками», а в других странах – «русскими танками» отличались настолько высокими эксплуатационными качествами, что служили в РККА, армиях Польши, Германии и Эстонии до середины 1930-х годов. На бронемашинах Мгеброва и «блиндированном автобусе «Бенц» впервые в мире был применен принцип размещения бронелистов под большими углами наклона.
Тяжёлые бронемашины «Гарфорд-Путилов» были вооружены 76-миллиметровыми орудиями, что было редкостью даже в начале Второй Мировой, поэтому неудивительно, что уцелевшие экземпляры использовались РККА в 1941 г. Такими же орудиями вооружались полугусеничные «бронированные тракторы Гулькевича», а лёгкий бронеавтомобиль Улятовского имел тоже довольно мощное 57-миллиметровое орудие.
Первая Мировая война дала мощный толчок отечественному автомобилестроению. В 1916 г. Главное военно-техническое управление подписало контракты на постройку шести автомобильных заводов. В Москве «Торговый дом Кузнецова, Рябушинских и К˚» должен был наладить выпуск автомобилей FIAT 15 Ter в объёме 1500 машин в год.
В Ярославле «Акционерное общество воздухоплавания В.А.Лебедева» — автомобилей Crossley 20/25HP (1500 машин). В Филях Руссо-Балт — автомобилей Руссо-Балт С24/40 в объёме (1500 машин). В Рыбинске «Русский Рено» — автомобилей Рено (1500 машин). В Нахичевани под Ростовом-на-Дону товарищество «Аксай» — автомобилей в объёме (1500 машин). Самым мощным должен был стать построенный в Мытищах «Британской инженерной компанией Сибири «Бекос» «Казённый завод военных самоходов» (КЗВС) с производительностью 3000 автомобилей в год. Общая мощность новых заводов должна была составить 10500 автомобилей в год. Из-за революции 1917 г. план автомобилизации России был сорван, но усилия правительства, предпринимателей и рабочих не пропали даром. Завод АМО стал одним из лидеров советского автомобилестроения. Завод Лебедева в Ярославле превратился ОАО «Автодизель» (Ярославский моторный завод). «Руссо-Балт» в Филях это — ГКНПЦ им. Хруничева. Завод «Британской инженерной компании Сибири «Бекос» в Мытищах — сегодняшний РКК «Энергия». «Русский Рено» в Рыбинске в настоящее время НПО Сатурн («Рыбинские моторы»). Завод товарищества «Аксай» — это ростовский завод «Красный Аксай».
До Февральской революции в России быстро развивалось авиастроение. В 1914 г. в России серийным производством самолетов занималось семь заводов, в 1917 г. – девять и еще два были, в основном, построены, но не начали выпуска продукции. Число работающих в самолетостроении возросло почти в семь раз — с 1675 до 10800 чел. Самым крупным предприятием был московский «Дукс», второе место по количеству работников и числу станков в 1917 г. занимал одесский завод А. Анатры. В 1917 г. производством моторов занимались Механический завод Русско-балтийского акционерного общества и «Русский Рено» в Петрограде, «Гном и Рон», «Сальмсон», «Мотор» и мастерские П. Ильина в Москве, завод «Дека» в Александровске. Воздушные винты изготавливали заводы Ф.Мельцера, А.Засса и Е.Ланского, «Интеграл» А.Лебедева, мастерская Адамчика в Москве. В 1917 г. на моторостроительных и пропеллерных предприятиях работало 2227 чел. Всего за 1914-1917 гг. российская авиапромышленность сдала военному ведомству 3761 самолета. Во второй половине 1916 г. производство самолётов достигло 250-280 машин в месяц.
В 1915 г. был создан первый отечественный завод по производству химических красителей. Тогда же основан первый в России завод электростали (товарищество «Электросталь»). В 1916 г. началось строительство Ревдинского никелевого завода – первого в России (дореволюционная Россия удовлетворяла свои потребности в никеле импортом).
К началу 1917 г. продукция металлообрабатывающей промышленности возросла в 3 раза, химической – в 2,5, а производство оружия – в 10 раз.
Во время войны был основан Мурманский морской порт – город Романов-на-Мурмане, впоследствии Мурманск, сыгравший огромную роль в экономике СССР и особенно в снабжении Красной Армии во время Второй Мировой войны.
К новому городу была в течение года проложена Мурманская железная дорога — 1053 км.; было преодолено более 260 км болотных массивов, свыше 110 км скальных выходов, построено более 1100 искусственных сооружений.
О Первой мировой в учебниках до сих пор пишут: русской армии не хватало винтовок и снарядов, поэтому, мол, и были неудачи. Действительно, на первом этапе войны так было. Но «в течение 1915-1916 гг. остроту снарядного кризиса удалось снизить благодаря увеличению собственного производства и импорту; за 1915 год Российская империя произвела 11,2 млн. снарядов и импортировала 1,3 млн. снарядов.
В июле 1915 г. империя переходит к мобилизации тыла, образовав Особое совещание по обороне страны. До этого времени правительство традиционно старается размещать военные заказы по возможности на военных заводах, не доверяя частным предприятиям. В начале 1916 г. Совещание национализирует два крупнейших завода Петрограда — Путиловский и Обуховский. На начало 1917 г. снарядный кризис был полностью преодолён, и артиллерия располагала даже чрезмерным количеством снарядов (3 тыс. на лёгкое орудие и 3 500 на тяжёлое, при 1 тыс. в начале войны).
Кстати, во Франции нехватка снарядов возникла уже через месяц после начала войны — в сентябре 1914 г., а в английском экспедиционном корпусе на Западном фронте в начале 1915 г. имелось не более 10 снарядов в день на одно орудие. Если в России запас винтовок был исчерпан за два-три месяца, то и во французской армии к февралю 1915 уже имелся дефицит 700 тыс. винтовок. Острая нехватка винтовок была и в Австро-Венгрии и Германии, что заставляло их посылать пополнения в действующие войска невооружёнными. Проблема перевода экономики на военные рельсы существовала во всех воевавших странах. Здесь интересны некоторые данные за 1915 год, самый критический с точки зрения обеспечения фронта вооружением. Франция за этот год увеличила производство винтовок в 1,5 раза, орудий в 5,8 раза, патронов в 50 раз. В Англии изготовление пулемётов увеличилось в 5 раз. А что происходило в России? Винтовок стало производиться в 3 раза больше, орудий — в 6, боеприпасов — в 4. Германия за тот же период подняла производство винтовок, самолётов и снарядов в 1,5 раза, пулемётов и орудий в 3,5.
Потребности фронта составляли 100 тыс. винтовок ежемесячно при производстве на 1914 год только 27 тыс. (по другим данным — 60 или 44 тыс.). Положение удалось исправить благодаря мобилизации гражданских предприятий и импорту. На вооружение поступали модернизированные пулемёты системы Максима и винтовки Мосина обр.1910 г., новые орудия калибров от 76 до152 мм, автоматы Фёдорова». Кроме того, Россия закупила 650 тысяч винтовок «Арисака» (Япония), «Винчестер» (США), 40 тысяч лёгких пулемётов «Кольт», «Мадсен», «Льюис» и «Шош». Это вооружение получал Северный фронт, который действовал против самого сильного врага – Германии. Кроме того, после тяжёлых поражений австро-венгерских армий Россия получила больше миллиона прекрасных винтовок «Манлихер» и активно их использовала: пришлось даже построить завод для выпуска боеприпасов к ним.
Из мемуаров Брусилова: «На сей раз моему фронту были даны сравнительно значительные средства для атаки противника: так называемый ТАОН — главный артиллерийский резерв верховного главнокомандующего, состоявший из тяжелой артиллерии разных калибров, и два армейских корпуса того же резерва должны были прибыть ранней весной. Я вполне был уверен, что при той же тщательной подготовке, которая велась в предыдущем году, и значительных средствах, которые отпускались, мы не могли не иметь и в 1917 году хорошего успеха. Войска, как я выше говорил, были в твердом настроении духа, и на них можно было надеяться, за исключением 7-го Сибирского корпуса, который прибыл на мой фронт осенью из рижского района и был в колеблющемся настроении».
Боеприпасов для предстоящего наступления было заготовлено столько, что даже при полной остановке всех российских заводов хватило бы на 3 месяца непрерывного сражения. Впрочем, можно вспомнить, что оружия и боеприпасов, накопленных к этой кампании, потом хватило на всю гражданскую войну, да еще остались излишки, которые в 1921 г. большевики отдали в Турцию Кемалю-паше.
В 1917 году готовилось введение в армии новой формы одежды, более удобной и вместе с тем выполненной в русском национальном духе, что должно было дополнительно поднять патриотические настроения. Эта форма изготовлялась по эскизам художника Васнецова — для солдат вместо фуражек предусматривались остроконечные суконные шапки-«богатырки» (те самые, которые потом назовут «буденновками»), красивые шинели с «разговорами», напоминающими о стрелецких кафтанах. Для офицеров шились легкие и практичные кожанки (те, в которых будут вскоре щеголять комиссары и чекисты). Летом 1916 г. Россия заказала во Франции 2 миллиона стальных касок (шлемов Адриана) – до этого в русской армии их не было, и тогда же начала производить их на своих заводах под названием «Сольберг». Они прослужили до 1939 г.
«Достижения российского ВПК в 1914-1917 годах, а также военной экономики в целом — славная, хотя и забытая страница отечественной истории. Перевод промышленности, транспорта, других отраслей на военные рельсы происходил в условиях капиталистической экономики. Россия периода Первой мировой войны не знала ничего подобного голоду и хаосу Второй мировой. В повестке дня был не «трудовой подвиг», а выбор наиболее рациональных управленческих решений.
Целые сферы промышленности возникали за год-два — благодаря не страху и принуждению, а грамотному менеджменту. Страну не спасал ленд-лиз — все поставки от союзников шли на коммерческой основе. Россия полностью обеспечивала себя продовольствием в отличие от 1941–1945 годов. Нерешенной проблемой государства была не экономика, функционировавшая без значительных сбоев, а долговременный политический кризис. Именно он и спровоцировал революцию, похоронившую под обломками империи память о выдающихся усилиях страны в Великой войне» (А.Костенко «Предпринимательство в России в годы Первой мировой войны»).
Несмотря на выдающиеся успехи России в строительстве военной экономики война нанесла стране колоссальный урон. Мобилизация нанесла огромный ущерб деревне: призыв миллионов мужчин в армию привел к сокращению посевных площадей — в 1915 г. приблизительно на 20%. Упали валовые сборы хлеба и картофеля. Резко сократились поголовье лошадей – их реквизировали на нужды армии – и крупного рогатого скота. В результате выросли цены на продукты питания.
Милитаризация промышленности сократила производство потребительских товаров, сельскохозяйственного инвентаря и удобрений. Большинство предприятий, не связанных с обороной (в частности, лёгкой промышленности), резко сократили производство. Так, производство сельскохозяйственных орудий и машин упало с 6430 тыс. руб. в 1913 г. до 3076 тыс. руб. в 1916 г. (в ценах 1913 г.), производство технического оборудования для железнодорожного транспорта сократилось с 89 млн. руб. в 1913 г. до 30 млн. руб. в 1917 г.
В ходе войны Россия потеряла Польшу — промышленный регион, имевший очень важную роль в экономической жизни страны. На территории, захваченной противником, остались предприятия, дававшие почти 20% стоимости валовой продукции всей промышленности.
Во время войны в российской промышленности, как и в промышленности всех воевавших стран, резко упала производительность труда (за исключением военных предприятий). Выработка на одного рабочего сократилась вследствие износа машин и недостатка материалов, понижения квалификации рабочих и снижения реальной заработной платы. В 1914-16 гг. число рабочих возросло на 73%, а производительность труда упала на 35,6%, то есть больше чем на одну треть. Это будет вполне понятно, если принять во внимание, что число рабочих возросло за счет пленных, женщин и подростков. (Г.И.Шигалин «Военная экономика в первую мировую войну», М.: Воениздат, 1956.).
Из-за потери Польши, транспортных проблем и мобилизации квалифицированных рабочих неудержимо падала выплавка металлов, добыча угля и нефти. Недогруз угля к зиме 1917 г. достиг 39%, что грозило остановкой даже некоторых оборонных предприятий. Нехватка рельсового металла, подвижного состава и топлива не позволяла железнодорожному транспорту справиться с возросшим объемом перевозок. В сторону фронта двигались многочисленные эшелоны с солдатами, боеприпасами и оружием, а на других направлениях транспорта не хватало. К 1916 г. 24% локомотивного парка России вышли из строя или были захвачены неприятелем. Крупные паровозо- и вагостроительные заводы, выполняя военные заказы, резко снизили выпуск подвижного железнодорожного состава. Старые паровозы и вагоны не могли справиться с перевозкой военных грузов. Тяжелое положение на железных дорогах сказалось на ухудшении снабжения армии и городов. Так, например, на юге страны скапливался хлеб, который просто не на чем было перевозить в другие регионы, между тем как на севере страны ощущался острый продовольственный дефицит. Подвоз продовольствия в Петроград сократился наполовину, а в Москву — на 2/3. В то время как в Донбассе лежали горы готового к отправке угля, заводам не хватало топлива.
К октябрю 1917 г. численность русской армии достигла 10 млн. человек, хотя на фронте находилось лишь около 20% её общей численности. В ходе войны было мобилизовано 19 млн. человек — меньше половины мужчин призывного возраста. При этом население страны (без Финляндии) составляло 176 млн. человек, то есть в армии оказалось 11% населения России.
В течении всей войны трудности и тяготы нарастали. Однако они не были фатальными и сами по себе не могли привести к революции. Более того: военные тяготы Россия переносила легче, чем Германия, Австро-Венгрия и Франция.
«Боевые потери русской армии убитыми в боях (по разным оценкам от 775 до 911 тысяч человек) соответствовали таковым потерям Центрального блока как 1:1 (Германия потеряла на русском фронте примерно 303 тысячи человек, Австро-Венгрия — 451 тысячу и Турция — примерно 151 тысячу). Россия вела войну с гораздо меньшим напряжением сил, чем её противники и союзники… Даже с учётом значительных санитарных потерь и умерших в плену общие потери были для России несравненно менее чувствительны, чем для других стран…
Доля мобилизованных в России была наименьшей — всего лишь 39% от всех мужчин в возрасте 15-49 лет, тогда как в Германии — 81%, в Австро-Венгрии — 74%, во Франции — 79%, Англии — 50%, Италии — 72%. При этом на каждую тысячу мобилизованных у России приходилось убитых и умерших 115, тогда как у Германии — 154, Австрии — 122, Франции — 168, Англии — 125 и т. д., на каждую тысячу мужчин в возрасте 15-49 лет Россия потеряла 45 человек, Германия — 125, Австрия — 90, Франция — 133, Англия — 62; наконец, на каждую тысячу всех жителей Россия потеряла 11 человек, Германия — 31, Австрия — 18, Франция — 34, Англия — 16. Добавим ещё, что едва ли не единственная из воевавших стран, Россия не испытывала проблем с продовольствием. Германский немыслимого состава «военный хлеб» образца 1917 г. в России и присниться бы никому не мог» (С. Волков «Забытая война», сайт историка Волкова).
Зима 1916-17 гг. получила название «брюквенной»: в те страшные месяцы от голода умерло до 700 тысяч немцев. От полной катастрофы Германию спасла российская революция.
К марту 1917 г. русская армия, полностью преодолевшая дефицит вооружений, снабженная самыми современными на тот момент видами военной техники и вооружений, оправившаяся после Великого отступления 1915 г., изготовилась к сокрушительному удару по врагу. Но победа России была украдена партией национальной измены – РКП(б), нанесшей стране предательский удар в спину.
Источник
