Экономическая безопасность: сущность и проявления
В обстановке всемирного экономического кризиса 2008-2010 годов обнажились и напомнили о своем глобальном характере целый ряд мирохозяйственных проблем, среди которых заслуживает особенно пристального внимания проблема экономической безопасности (ЭБ) — международной и национальной — с ее важнейшими, тесно взаимосвязанными, но относительно самостоятельными аспектами (безопасность продовольственная, финансовая, энергетическая, экологическая и т.д.). Вполне логично, что в этой обстановке публикации по проблематике ЭБ, широко распространенные в последнем десятилетии ХХ века в условиях пертурбаций, связанных с крахом «реального социализма», вновь стали, хотя и по другим причинам, более заметным явлением в российской и зарубежной литературе.
К истории вопроса
Проблематика ЭБ впервые была озвучена на международной арене в 1980-х годах, что было вполне закономерно в условиях последовавшего за «разрядкой» (1970-х гг.) нового раунда холодной войны, в ходе которого администрация США во главе с Р.Рейганом стала проводить — и с самого начала не без успеха — жесткий конфронтационный курс на экономическое «удушение» СССР и «мирового социализма», ставший впоследствии едва ли не главным мирохозяйственным фактором распада того и другого. Этот курс действенным и радикальным образом подрывал ЭБ Советского Союза и его партнеров по Совету экономической взаимопомощи (СЭВ), заставив Кремль предпринять попытку нейтрализовать его во многом путем проведения политико-идеологических «маневров», поскольку главным образом экономическими средствами в условиях резкого падения мировых цен на нефть ему это было явно не под силу.
По инициативе Москвы проблема международной экономической безопасности (МЭБ) была официально сформулирована в декларации экономического совещания государств — членов СЭВ на высшем уровне, состоявшегося в июне 1984 года. В 1986 году Советский Союз внес ее на рассмотрение Организации Объединенных Наций.
Постановка Советским Союзом проблемы МЭБ в ООН не встретила позитивной реакции со стороны Запада. Напротив, последний не без оснований оценил и рассматривал ее как продукт административно-командной экономики и появления политической конфронтационности. Действительно, проблема МЭБ, ставшая актуальной в период резкого обострения холодной войны между двумя общественными системами и поставленная в традиционном регионально-блоковом разрезе (НАТО и Организация Варшавского договора, ЕС и СЭВ), в значительной степени приобрела конфронтационное звучание. Однако с распадом «реального социализма» в начале последнего десятилетия ХХ века и обусловленным этим переходом собственно к глобализации как высшей стадии интернационализации хозяйственной жизни коренным образом изменилась и система координат, в которой измерялись отношения между Востоком и Западом, так что прежний конфронтационный оттенок МЭБ заметно потускнел.
Проблема ЭБ по-разному видится в нормально функционирующей и в кризисной экономике. В первые постсоветские годы в условиях системного трансформационного кризиса на пространстве СНГ, во многом обусловленного развалом системы кооперационных связей в рамках единого народнохозяйственного комплекса СССР, проблема ЭБ приобрела для постсоветских стран новое звучание и особую остроту. Закономерной реакцией на это стало выполнение в первые постсоветские годы научно-исследовательских работ по ЭБ (их результаты были, как правило, опубликованы), в том числе выполненных по поручению ведущих государственных органов регулирования экономики России. Так, Министерство экономики РФ в начале 1992 года дало подведомственному ему Всероссийскому научно-исследовательскому институту внешнеэкономических связей (ВНИИВС) заказ на разработку концепции экономической безопасности России. Научный отчет, выполненный исследовательской группой ВНИИВС под научным руководством автора настоящей статьи и содержавший такую концепцию, в сентябре 1992 года был передан заказчику и одобрен последним. К сожалению, дальше формального одобрения указанного доклада на уровне Минэкономики РФ дело не дошло. Правда, основные результаты исследования были доведены до сведения научной общественности благодаря публикациям статей в журнале «Внешняя торговля» и сборника, встретившим позитивную реакцию читателей 1 , в том числе на определения категорий «международная экономическая безопасность» и «национальная экономическая безопасность».
К сожалению, принятая в 1996 году по указу Президента России Б.Ельцина Государственная стратегия экономической безопасности Российской Федерации (Основные положения) вызвала многочисленные возражения со стороны научного сообщества и не была реализована не только в силу объективных обстоятельств, особенно из-за отсутствия необходимого финансирования, но и во многом вследствие недостаточной концептуальной проработки.
Международная экономическая безопасность
Международная экономическая безопасность — это такой режим функционирования и поддержания международных экономических отношений в нормальном, дееспособном и приемлемом для их субъектов состоянии, который исключает преднамеренное нанесение ущерба экономическим интересам какой-либо страны. Понимаемая таким образом МЭБ — идеальная модель, однако сознательное продвижение мирового сообщества к ее реализации (в случае консенсуса по определенному набору ее характеристик и заключения соответствующих международно-правовых соглашений) реально способствовало бы тому, что мирохозяйственные отношения в современном мире больше соответствовали бы принципам взаимовыгодного сотрудничества и безопасности.
С преодолением раскола мира на две системы и развертыванием глобализации с начала последнего десятилетия ХХ века эта проблема, как уже отмечалось выше, утратила конфронтационное звучание и приобрела всемирный характер. При этом она в неодинаковой степени и по-разному проявляется на различных «осях» МЭО.
В отношениях по оси Запад — Запад, то есть между промышленно развитыми странами (ПРС), входящими в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), доминируют принципы последовательного стремления учитывать национальные интересы друг друга, экономической свободы, взаимовыгодности и равноправия в духе экономического либерализма (фритредерства). Осложнения в контексте МЭБ по этой оси могут возникать в связи с введением отдельными ПРС или Евросоюзом временных ограничений, касающихся других ПРС и деформирующих сложившиеся нормальные условия конкуренции в экономическом обмене между ними. Это может выражаться главным образом во временных помехах товарообмену путем введения дополнительных нетарифных рестрикций (квот на импорт определенных товаров, особенно изделий аграрного происхождения). Такого рода меры по оси Запад — Запад могут внести неувязки в функционирование отдельных звеньев национального хозяйственного механизма ПРС, негативно сказавшись на состоянии их ЭБ, однако при этом дело не доходит до серьезных угроз экономической безопасности указанных государств, поскольку они, обладая сильными и сбалансированными по отраслевой и региональной структуре экономиками (включая сферу их ВЭД), как правило, в состоянии без принятия массивных ответных мер быстро справиться с возникшими затруднениями. Подобные временные осложнения в контексте МЭБ носят периферийный характер и не вызывают потребности в серьезной проработке проблемы МЭБ применительно к отношениям Запад — Запад.
Развивающиеся страны (РС) по оси отношений между собой (Юг — Юг) стремятся к учету национальных интересов друг друга (хотя экономических и иных противоречий между ними немало и вызываются они во многом расхождениями их национальных моделей социально-экономического развития, нацеленных на скорейшее решение проблемы бедности и отсталости, и разной остротой данной проблемы в каждой из них), к координации своих усилий в региональном и глобальном масштабах для внедрения на национально-государственном и международном уровнях новых механизмов регулирования мирохозяйственных отношений, нацеленных на их демократизацию, что благоприятно сказалось бы и на экономической безопасности РС.
Не будучи острой по осям Запад — Запад и Юг — Юг, проблема МЭБ достаточно очевидна при рассмотрении отношений Запад — Юг. Поскольку жизнеспособность экономик развивающихся стран во многом зависит от их взаимодействия с центрами капитализма, рестриктивные экономические меры — тарифные и нетарифные ограничения в международной торговле, тем более с нарушением норм ВТО/ГАТТ, отступления Запада от сложившихся в 1960-1990-х годах международно-правовых правил ОЭСР в области трансграничного инвестирования, введение (пусть даже временное и на короткий срок) ПРС применительно к РС ограничений в других сферах МЭО (межстрановой миграции рабочей силы, валютно-расчетных отношений и др.) — по каким бы мотивам они ни принимались, могут иметь тяжелые, а подчас и катастрофические последствия для РС, особенно слабейших из них.
Развивающиеся государства низшего эшелона (особенно Сомали, ЦАР, Судан с Дарфуром и некоторые другие африканские РС, которые можно отнести к категории падающих или несостоявшихся государств), по существу, постоянно лишены экономической безопасности, балансируя на грани выживания и полагаясь на гуманитарную помощь со стороны мирового сообщества. Более развитые страны Юга выглядят в контексте их ЭБ заметно лучше, но и они испытывают в этом отношении весомые угрозы, если указанные рестрикции приходят с Запада. Как раз этим во многом и обусловлено стремление РС к демократизации МЭО, которое в последней трети ХХ века приняло форму их борьбы за установление «нового международного экономического порядка» (в последние годы этот лозунг стал применяться реже). Вне зависимости от названия режима функционирования мирохозяйственных отношений, который был бы установлен в результате такой демократизации, он способствовал бы и решению глобальной проблемы экономической безопасности, приемлемому для всего мирового сообщества.
Преодоление разделения мира на две антагонистические общественные системы в начале последнего десятилетия ХХ века принципиально изменило ситуацию по оси Восток — Запад, но не сняло проблему ЭБ, а сделало ее более дифференцированной и наполненной разного рода нюансами. Она перестала быть проблемой, лежащей на границе противоборства двух систем и их антагонистической конфронтации. Включение в Евросоюз в 2004 и 2007 годах стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), до 1990 года входивших в СЭВ, а также их присоединение к НАТО окончательно вывели их и в отношении их ЭБ из противостояния по оси Восток — Запад. В то же время из-за сохранения в 1990-х годах — преимущественно по причинам, лежавшим на стороне США и их западных союзников, — рудиментов холодной войны (особенно в сферах мировой торговли, трансграничного движения капитала и технологий) в отношениях с Россией и рядом других стран СНГ (эти «пережитки прошлого» в первом десятилетии нынешнего века обнаружили тенденцию к ослаблению, но не были элиминированы) последние продолжают испытывать на себе действие не только внутренних (эндогенных), но и внешних (экзогенных) факторов, негативно сказывающихся на их ЭБ.
Угрозы подрыва экономической безопасности могут происходить из различных обстоятельств (факторов), которые чреваты особенно тяжелыми последствиями для тех или иных стран в случае их совпадения во времени, взаимодополнения и взаимопереплетения. Среди них выделим следующие моменты:
— Нарушения сложившегося нормального состояния механизма функционирования международной торговли, соответствующего режиму ВТО, путем введения эмбарго на экспорт и импорт, установления тарифных и особенно нетарифных (количественных и др.) рестрикций. При этом угрозы национальной экономической безопасности (НЭБ) государств, против которых направлены такие меры, возникают независимо от того, какими мотивами руководствуются инициаторы и исполнители последних: дискриминационными или благими (как в случае одобренных мировым сообществом по линии ООН санкций против режима Саддама Хусейна в Ираке в 1990 г. и начале нынешнего десятилетия).
При этом следует иметь в виду, что применительно к мировой торговле в контексте МЭБ подчас выдвигается проблема «неэквивалентного обмена» между ПРС и РС, а также ПРС и странами с переходной экономикой (СПЭ). Такая постановка вопроса особенно характерна для некоторых ученых и политиков из РС и СПЭ. Под таковым фактически нередко понимается обмен количества воплощенного в товарах более производительного труда на большее количество товаров менее производительного труда. При нормальной торговле по ценам мирового рынка, не искажаемым дискриминационными акциями по политическим и иным мотивам, вести речь о неэквивалентном обмене и связанных с последним угрозах НЭБ неправомерно с научной точки зрения. Проблема неэквивалентности реально возникает лишь тогда, когда имеет место искусственное (с помощью неэкономических методов) снижение или повышение цен на те или иные товары (прежде всего сырьевые и продовольственные). Естественно, это становится негативным фактором в контексте подрыва МЭБ и НЭБ.
— Преднамеренное нанесение ущерба валюте той или иной страны путем нарушения режима Ямайской мировой валютной системы. Это может производиться посредством разного рода манипуляций для обвала курса денежной единицы данного государства, замораживания его авуаров в заграничных банках. К подобным акциям примыкают и кредитные рестрикции, создающие напряженность в системе мировых валютно-финансовых отношений.
— Введение рестрикций, ужесточающих сложившийся режим трансграничной миграции капитала (особенно в форме прямых иностранных инвестиций), который определяется прежде всего фундаментальными международно-правовыми документами, принятыми по линии ОЭСР: Кодексом либерализации движения капиталов (1961 г., с многочисленными поправками в дальнейшем) и Декларацией о международных инвестициях и транснациональных корпорациях (1976 г., также с многочисленными поправками в дальнейшем) 2 . Угроза ЭБ для тех или иных государств может быть также результатом преднамеренно организованного «бегства» капиталов из них, незаконных реквизиций или национализации, особенно в тех случаях, если это делается без соразмерной компенсации, а тем более в нарушение соответствующих двусторонних соглашений о взаимном поощрении и защите инвестиций, действующих в данный момент. Правда, следует подчеркнуть, что такие соглашения, которых, по последним данным ЮНКТАД, в настоящее время насчитывается более 2600 3 , как правило, соблюдаются, ибо за привлечение прямых иностранных инвестиций в мире идет жесткая конкурентная борьба.
— Нарушения сложившегося режима международных транспортных сообщений, в частности посредством одностороннего несоблюдения действующих международно-правовых соглашений об эксплуатации авиалиний или введения запретов на заходы в иностранные порты судов, плавающих под флагом тех или иных государств.
— Ограничения и преграды на пути трансграничного трансферта технологий и международного научно-технологического сотрудничества по политическим и иным дискриминационным мотивам. Сегодня это в наибольшей мере относится к отношениям между Западом, с одной стороны, Россией и наиболее близкими ей постсоветскими СПЭ, с другой стороны, хотя натовский орган КОКОМ, бывший до его ликвидации в 1993 году главным инструментом таких рестрикций, канул в Лету.
— Организация целенаправленной «утечки умов» в лице ученых и изобретателей, а также квалифицированной рабочей силы. До развала «реального социализма» в начале последнего десятилетия ХХ века эта проблема больно затрагивала главным образом РС, но в дальнейшем она со всей остротой встала также перед СПЭ, особенно Россией и другими СПЭ на постсоветском пространстве.
— Целенаправленные, умышленные нарушения двусторонних и многосторонних международно-правовых соглашений по вопросам охраны окружающей среды (особенно те нарушения, которые сопровождаются сокрытием соответствующей информации), наносящие экологический ущерб другим странам, особенно сопредельным и близлежащим. Правда, такой ущерб (например, при сливе в реки и другие водоемы отходов химического производства) сравнительно редко производится преднамеренно. Чаще всего он бывает спонтанным, непреднамеренным следствием аварий, обусловленных стихийными бедствиями, халатностью и (или) неадекватной квалификацией персонала аварийных предприятий, недостаточной надежностью применяемых на последних оборудования и технологий. Очередной ужасающий пример такого рода — гигантский ущерб природе и экономике ряда стран вследствие спонтанного выброса красного шлама из хранилищ алюминиевого комбината в Венгрии (октябрь 2010 г.).
Все названные и другие факторы, создающие угрозы МЭБ и подрывающие ее, в той или иной степени затрагивают и национальные интересы России, несут в себе реальные или потенциальные угрозы для нее, требуя специального рассмотрения в контексте экономической безопасности нашей страны. В этой связи необходимо прежде всего дать определение понятия «национальная экономическая безопасность».
Национальная экономическая безопасность
МЭБ находится в тесной взаимосвязи с НЭБ всех стран мира. НЭБ суть такое состояние национальной экономики, которое характеризуется ее устойчивостью, «иммунитетом» к воздействию внутренних и внешних факторов, нарушающих нормальное функционирование процесса общественного воспроизводства, подрывающих достигнутый уровень жизни населения и тем самым вызывающих повышенную социальную напряженность в обществе, а также угрозу самому существованию государства. Это определение НЭБ, как и сформулированная автором настоящей статьи и приведенная выше дефиниция МЭБ получили признание в российской научной и учебной литературе. Данная дефиниция НЭБ нашла применение в учебнике В.Загашвили «Экономическая безопасность России», увидевшим свет в 1997 году 4 .
Из других определений НЭБ приведем дефиницию В.К.Сенчагова из коллективного труда, выпущенного в 1998 году под его редакцией. Выделяем именно эту книгу, поскольку она, по-видимому, была задумана как своего рода реакция ведущих российских специалистов по ЭБ на вышеуказанную Государственную стратегию экономической безопасности Российской Федерации 1996 года и как результат дальнейшей разработки и углубления последней. Попутно отметим, что в сопоставлении со своим определением указанный автор не приводит никаких других известных к 1998 году дефиниций экономической безопасности.
Определяя последнюю, В.К.Сенчагов пишет, что «сущность экономической безопасности [очевидно, имеется в виду НЭБ, а не МЭБ или некая совокупность НЭБ и МЭБ] можно определить как состояние экономики и институтов власти, при которой обеспечивается гарантированная защита национальных интересов, социальная направленность политики, достаточный оборонный потенциал даже при неблагоприятных условиях развития внутренних и внешних процессов. Иными словами, экономическая безопасность — это не только защищенность национальных интересов, но и готовность и способность институтов власти создавать механизмы реализации и защиты национальных интересов развития отечественной экономики, поддержание социально-политической стабильности общества» (курсив В.К.Сенчагова воспроизведен из цитируемой книги. — В.П.) 5 .
Данная дефиниция, конечно, несет в себе рациональное зерно, но трактует содержательную «начинку» НЭБ чрезмерно широко (во всяком случае, гораздо шире, чем это делает автор настоящей статьи), а в некоторых ее аспектах — неопределенно. Поскольку круг национальных интересов развития отечественной экономики, которые государство гарантированно защищает, В.К.Сенчаговым никак не ограничивается, получается, что он имеет в виду всю совокупность такого рода интересов. Если логически додумать это, окажется, что ключевые вопросы экономического развития страны, а именно с такими вопросами связаны ее национальные интересы, и ее НЭБ идентичны, что лишает проблематику ЭБ права на жизнь. Поддержание социально-политической стабильности и экономической безопасности — задачи разные не только по объему и составу инструментария (в первом случае он значительно шире и разнообразнее, чем во втором), необходимого для их решения, но и разновекторные, «разноплоскостные», во многом относящиеся к разным «стыкам» экономики с другими сферами общественных отношений — национальных и международных. НЭБ той или иной страны может находиться в более или менее приемлемом состоянии при наличии даже кричащих проявлений социально-политической нестабильности, хотя эти проявления, конечно, создают угрозу НЭБ и подрывают ее. Наглядный пример этого — обстановка в Греции в нынешнем году. Так или иначе, автор настоящей статьи не разделяет ни приведенную выше дефиницию НЭБ, данную В.К.Сенчаговым, ни определения ЭБ из более поздних публикаций и будет исходить далее из своего видения феномена национальной и международной экономической безопасности.
После 1998 года вплоть до настоящего времени не было опубликовано ни одной книги, которую автор настоящей статьи мог бы выделить как результат фундаментальных научных разработок. Возрождение в обстановке мирового экономического кризиса в России и за рубежом интереса к проблематике ЭБ дает надежду на то, что подобные книги появятся в ближайшие годы.
Для раскрытия содержания НЭБ необходимо обратить внимание читателя на несколько важнейших обстоятельств:
Проблема НЭБ по-разному стоит в открытой и автаркической (замкнутой) экономике. Автаркия, на которую делали ставку большинство крупных стран и даже некоторые сравнительно небольшие страны в период между двумя мировыми войнами, приносит лишь временную и, по существу, кажущуюся НЭБ. Ограничение участия в МЭО не позволяет ассимилировать мировые достижения науки, технологии и организации производства, использовать преимущества международного разделения труда, что с течением времени приводит к экономическому застою, угрожающему НЭБ. Это в полной мере ощутили на себе СССР и его союзники по «социалистическому лагерю» в преддверии развала «реального социализма». Прочную основу для НЭБ создает хозяйственная взаимозависимость всех стран мира, побуждающая к взаимному уважению национальных экономических интересов, соблюдению международно-правовых норм и правил функционирования мировой экономики, недопущению дестабилизации экономик стран-партнеров.
В наибольшей мере обеспечивают свою НЭБ развитые страны, особенно крупнейшие из них, обладающие многоотраслевыми народнохозяйственными комплексами и национальными инновационными системами. Высока эта мера у стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), ряда других постсоциалистических и новых индустриальных стран. Не имеют НЭБ беднейшие страны мира (по классификации ООН), решающим образом зависящие от гуманитарной и иной помощи из-за рубежа.
К различным «ипостасям» НЭБ, тесно связанной с военной и экологической безопасностью, относятся продовольственная, индустриальная, энергетическая, монетарная, финансовая безопасность и другие формы проявления НЭБ. Все эти формы содержат внутриэкономический и внешнеэкономический аспекты. При этом отдельные страны, даже из первой мировой десятки по объему ВВП (ВНД), обеспечивают свою НЭБ по этим «ипостасям» в неодинаковой степени. Так, Россия, обладая прочной энергетической безопасностью, снабжает себя собственным продовольствием лишь на 60%*, что ставит ее в зависимость от многих экзогенных (внешних) факторов, не поддающихся активному воздействию, а тем более контролю с ее стороны. Еще сложнее для РФ ситуация с экономической безопасностью в области лекарственного обеспечения населения: 80% потребности здесь покрывается посредством импорта.
Угроза подрыва НЭБ в любой стране в каждый данный момент может быть вызвана, наряду с отмеченными выше экзогенными (мирохозяйственными) обстоятельствами, противодействующими поддержанию МЭБ, еще и целым рядом эндогенных, внутренних факторов, и особенно их совпадением во времени и взаимопереплетением.
К факторам внутристранового характера относятся:
— существенные нарушения в исторически сложившемся механизме регулирования экономики (стихийно-рыночного, корпоративного, государственного и международного), а тем более его развал, как в случае единого народнохозяйственного комплекса СССР;
— расстройство денежного обращения как следствие превращения «ползучей» (до 5% в год) и «галопирующей» (до 10-15%) инфляции в «гиперинфляцию» (несколько десятков процентов и более), как это произошло в постсоветской России после упразднения СССР в конце 1991 года;
— существенные сбои в агропромышленном комплексе, ставящие под удар продовольственную безопасность страны;
— серьезные нарушения ритма функционирования базовых отраслей промышленности и энергетики;
— образование «узких мест» на транспорте, нарушающих нормальное движение факторов и результатов производства;
— исчерпание или острая нехватка народнохозяйственных резервов, их сокращение ниже минимально достаточного уровня (так, по золотовалютным резервам он оценивается в размере стоимости трехмесячного импорта);
— сочетание указанных факторов с дестабилизацией политической обстановки в данной стране.
Все эти угрозы НЭБ в той или иной степени имеют отношение и к нашей стране. Каждая из них требует специального детализированного анализа и разработки соответствующих предложений, адресованных государству и бизнес-сообществу, что, понятным образом, далеко выходит за рамки задач данной статьи. Автор последней считал бы свою задачу выполненной, если бы она была воспринята как весомое доказательство необходимости формирования новой концепции экономической безопасности России, которая не оказалась бы, как вышеуказанная концепция 1996 года, «мертворожденным дитя».
1 См.: Паньков В. Экономическая безопасность: новые аспекты проблемы // Внешняя торговля. 1992. № 6; Паньков В. Концепция экономической безопасности России // Внешняя торговля. 1992. № 7; Паньков В.С. Экономическая безопасность: сущность и факторы // Страны СНГ в системе мирового хозяйства: проблемы экономической безопасности / Всероссийский научно-исследовательский институт внешнеэкономических связей при Министерстве экономики Российской Федерации. Сборник «Внешнеэкономические связи». Выпуск 8. М., 1992. С. 5-18.
2 Подробнее см.: Паньков В.С. Глобализация экономики: сущность, проявления, вызовы и возможности для России. Ярославль: ООО Издательский дом «Верхняя Волга», 2009. С. 72-87.
3 UNCTAD. World Investment Report 2009. Transnational Corporations, Agricultural Production and Development. New York and Geneva, 2009. P. 32.
4 Подробнее см.: Загашвили В. Экономическая безопасность России. Учебник. М.: Юристъ, 1997; Завьялова Е.Б., Пичков Б.П. Понятие и угрозы финансовой безопасности России // Экономика XXI века. 2009. №3.
5 Экономическая безопасность. Производство — Финансы — Банки / под ред. В.К.Сенчагова. М.: ЗАО «Финстатинформ», 1998. С. 12.
Источник
